Второй шанс возврату не подлежит

— Не стоит сейчас перенапрягаться, — целительница отвлекла меня от мрачных мыслей, — сейчас я принесу поесть, тв немного отдохнешь и если будет настроение мы прогуляемся по академии и я все покажу. Глядишь какие-то воспоминания проявятся.

— Безусловно, — с иронией согласилась я, — как можно к тебе обращаться?

— Ох, точно. Меня зовут Альбертина Корчивелли. Когда мы наедине, можно просто Альбертина.

— Мы были подругами? Или я частенько попадала сюда как пациент?

— Скорее я старалась заботиться о тебе, понимая как сложно учиться в академии будучи дочерью Алана Мэй. Что касается нападения, еще никто не позволял себе подобного. Будь уверена, мистер Шоу найдет виновника и тот получит по заслугам! — ответила Альбертина, явно разозлившаяся из-за произошедшего. Она ненадолго замолкла, возвращая себе контроль над эмоциями, — Пойдем, я покажу тебе палату, заодно мы вместе пообедаем.

Мы перешли в другую комнату и целительница ушла за едой.

— Прекрасно, просто прекрасно, — заключила я, предвкушая новую, полную «приятных» сюрпризов жизнь.

Плотно перекусив в компании Альбертины, мое настроение немного улучшилось. Подозреваю, причина была не только в аппетитном крем-супе и свежих булочках. Не обошлось дело без лекарства, которое я выпила под пристальным взглядом целительницы. Согревающее тепло разлилось по всему телу и я почувствовала небывалое воодушевление от подвернувшегося приключения. Стало понятно, почему магистр Поткинс так налегал на зелья в процедурной.

Мы вышли из лазарета и разместились на каменной скамье во внутреннем саде академии. В послеобеденный час там было тихо и безлюдно.

Альбертина оказалась очень приятной девушкой. Открытое, веснушчатое лицо располагало к себе. Из-за убранных под чепчик волос и простого платья, она выглядела совсем юной, но в разговоре я выяснила, что недавно целительнице исполнилось двадцать семь.

— Мой отец… Расскажи о нем, — попросила я.

— Он очень знаменит… То есть был знаменит. Тебе есть чем гордиться. Алан Мэй был одним из самых выдающихся ученых современности.

«Интересно, почему он лишил меня наследства?» — подумала я, но задать вопрос Альбертине не решилась, да и откуда она могла знать подробности семейных распрей семьи Мэй.

— Пройдемся? — предложила целительница и я нехотя встала со скамьи.

Кажется энтузиазм, вызванный лекарством стал немного отпускать. Мы прошли под аркой и оказались в восточном крыле академии. Убранство помещений восхищало размахом. Высокие потолки, ковры, портреты и стенды с бюстами магов встречались в каждом коридоре и холле. Антураж вызывал благоговейный трепет и желание прихватить парочку предметов искусства на черный день. Испытывала ли я стыд от подобных мыслей? Да. Но из-за рисков оказаться на улице без гроша в кармане мои моральные принципы дали слабину.

— Ах не трогай, — предостерегла Альбертина, когда я хотела коснуться одного из бюстов, — на них заклятье. Пару лет назад какой-то студент из-за политических взглядов решил испортить изображение Булгура Великого и с тех пор все строго охраняется. Прикоснешься и посинеешь.

— Это как? — испугалась я, для надежности спрятав руки за спину.

— Вся кожа станет синей на неделю, — объяснила Альбертина, — господин ректор, счел это лучшим способом выявить вандалов. Кстати, мы проходим мимо столовой. Здесь ты всегда можешь поесть, кухня простая, за изысканными блюдами лучше выбираться в Ландр.

— Ландр?

— Извини, все забываю, о твоем состоянии. Мы находимся в королевстве Ковенгард. Столица Гансбург. Академия же расположена в городе Ландре. Когда у меня будет выходной можем вместе выбраться в город.

— Спасибо, — тепло поблагодарила я.

Мы закончили осмотр замка на библиотеке. Не заходя внутрь Альбертина показала, где она находится, и поспешила вернуться обратно в лазарет. Целительница сочла, что на сегодня достаточно впечатлений. Мне и самой не терпелось забиться в какой-нибудь угол, так как с занятий начали выходить студенты и каждый провожал нас долгим, пристальным взглядом.

— Альбертина, — обратилась я к целительнице, когда та заботливо взбивала подушку на койке, — пожалуйста, будь честна, что со мной не так?

— Сансара, я не понимаю…

— Меня не покидает ощущение, что я изгой и никак не могу разобраться почему. В шкафу одно старое тряпье. Кто-то в академии даже поднял на меня руку. Отец лишил наследства. И я не нашла ни одного письма от семьи или друзей. Прошу, объясни, — в последней фразе отчетливо слышалась мольба.