Второй сын

Она отмахнулась от чувства голода. Она не смогла бы есть, пока в носу еще свербел запах крови и смерти, а лицо болело при каждом ударе сердца. Ей нужно было вымыться и поспать. Сон был для нее сейчас важнее пищи. Ночная сорочка пахла потом и страхом, лиловый балахон испещряли пятна крови, капавшей у нее из носа. Ей не хотелось думать, что то могла быть кровь Билга.

– Лиис из Лиока, – послышался из тени голос мастера Айво.

Подняв голову, она увидела его у входа в святилище.

– Мне нужно поговорить с тобой, дочь.

У нее не было сил на беседу с верховным хранителем, и она задержалась с ответом.

– Подойди, – велел он, входя в святилище.

Она пошла за ним, но, когда он уселся на свой трон, она повалилась на стоявшую неподалеку каменную скамью и опустила глаза.

– Не сочти за неуважение, мастер. У меня нет сил.

– Я слишком многого о тебе не знаю, Лиис из Лиока.

– Я слишком многого не знаю о тебе, мастер. – Ее слова прозвучали дерзко, и он ответил ей холодно:

– Я не враг тебе, дитя.

– Я не дитя, мастер.

– Нет. Не дитя. И король положил на тебя глаз. Это нехорошо.

– Не глаз, а… уши.

– Да. Это так.

Она закрыла глаза и взмолилась про себя, чтобы он ее отпустил.

– Что ты делала в погребе, Лиис? Так поздно, совсем одна?

Она не ожидала такого вопроса и изумленно уставилась на мастера Айво.

– Я не была в погребе, мастер. Билг из Берна вытащил меня из моей постели.

– Не сегодня. Несколько месяцев тому назад… когда на тебя напали. Ты была в погребе в рассветный час. Почему?

– Порой мне хочется петь, просто петь. Меня это успокаивает. Я не хочу никого будить, хочу просто побыть одна. – Оправдание было неловким и прозвучало неискренне.

– Сложно узнать, кому можно довериться, так? – задумчиво вымолвил верховный хранитель.

Она не ответила.

– Еще сложнее узнать, как правильно поступить, – прибавил он.

– Я не уверена, что есть… правильные поступки. Есть лишь… хорошие поступки.

Байр был хорошим. И Хёд. И Элейн. И Альба, и ее сестры… тоже были скорее хорошими. Но всё остальное – все остальные, включая и Гислу, – походили на омут, полный недомолвок и тайн.

– Но есть правда. Правда правильна. Правда добра. Ее‐то я и ищу.

Он протянул к ней руку. Его скрюченные пальцы дрожали. Она никогда прежде не касалась верховного хранителя. И боялась сделать это сейчас. Ей не хотелось слышать его мысли. Не хотелось, чтобы он услышал ее… она отчего‐то знала, что он их услышит. И все же она взяла его за руку, не в силах сопротивляться. Он опустил веки и застыл без движения.

– Ты скажешь мне правду, Лиис?

– Ты используешь ее во вред?

Ей показалось, что этот вопрос застал его врасплох.

– На каждую правду, которую ты мне поведаешь, я поведаю тебе свою правду.

– Мне не нужна твоя правда, мастер. – У нее самой в достатке имелось жестокой, холодной правды. Правда тянула ее к земле. Ей не хотелось ничего больше знать.

Он усмехнулся:

– И все же… ты только что поведала мне правду.

Так оно и было, и от этого ей стало чуть легче.

– Ты ведь не из Лиока, дитя?

Она захотела было высвободить ладонь, но его пальцы цепко держали ее, и возведенные ею стены начали медленно рушиться. Она готова была рассказать ему все, что бы он ни спросил. Она расскажет ему о Дездемоне, о ее кровавой руне. О Тени и Альбе. О Хёде.

– Не бойся, – успокоил он. – Мой отец был родом из Эббы. Там я родился – целую вечность тому назад. А моя мать была из Сонгров. Ты слыхала о Сонграх, Лиис из Лиока?

– Да, – чуть слышно выдохнула – выплакала – она.

– Мать умела петь… не так, как ты… но все же неплохо. Ее пение утешало. А крик оглушал. Своим криком она могла одолеть крепкого мужчину. Точь-в‐точь как ты.

И это все, что он хотел узнать?

– Ты из Сонгров, дочь? – Он спросил об этом так мягко… так просто… что она сразу дала ответ, который, казалось, он и так уже знал.

– Да. Ты прогонишь меня?

– Конечно, нет. Все мы откуда‐то родом. Мы из разных кланов. Никто из нас не родился на горе. Никто, кроме Байра. Он истинный сын Сейлока.

– Но его отослали прочь. – Нужно рассказать мастеру Айво. Нужно прямо сейчас рассказать ему о кровавой руне. Но все ее мысли заполнило лицо Байра.

– Однажды он вернется.

Он выпустил ее руку, и Гисла со всхлипом выдохнула. Она выдала лишь свои тайны, но их верховный хранитель и так уже знал.

– Быть может, ты тоже вернешься домой, если так решит слепой бог, – сказал он, чуть улыбаясь одними губами.

– Я запуталась, мастер. – Она не просто запуталась. Горло сдавило, глаза жгло, а напряжение последних двенадцати часов внезапно навалилось на нее непосильной ношей.

– Я знаю, дочь. Слепой бог слушает… но не видит. Один видит, но не может сказать. У меня нет ответов, хоть я и искал их всю свою жизнь.

– Я устала, – пробормотала она и потерла руки, пытаясь согреться.

Мастер Айво опустил пальцы в стоявший подле него кубок с водой, словно желая смыть со своих рук ее правду. Он тоже казался усталым.

– Не все в мире таково, каким кажется, Лиис. Мир редко бывает правдив. Не верь королю. Сегодня он вел себя как герой, как защитник, но он защищает лишь себя самого.

13 дев