Второй уровень

Прошло уже больше недели нашего путешествия. Первые три дня команда находилась в хорошем настроении. Мы весело проводили время: играли в настольные игры, смотрели старые комедии на древнем мониторе с ДВД- проигрывателем, наблюдали за китами. Когда мы в первый раз увидели кита, это было нечто! Огромное, я бы даже сказала исполинское животное прорезало волны вдали от нашей яхты, кит выпускал из себя гигантские фонтаны воды, а его пение завораживало до головокружения.

Через день мы увидели уже семью китов, и снова они поразили нас своей величественностью.

Но время шло, чем дольше мы плыли, тем холоднее становилось, и уже без теплой одежды выходить на палубу никто не решался, да и вообще выходить куда-то не хотелось. Олегу было хуже всего. У него развилась морская болезнь, последние два дня он не вылезал из постели, практически ничего не ел. Из-за всех этих несчастий у него испортилось настроение и весь свой негатив он не стеснялся выливать на меня.

– Это ты во всем виновата! Мирская! Я тебя ненавижу! – кричал Олежа в перерывах между рвотой. Парень совсем не ожидал, что в раю может быть так плохо. Конечно, если бы он остался в Небоморск, то ходил бы себе спокойно на работу, вечерами отдыхая в одном из многочисленных увеселительных заведений. Помнится он, любил клуб " Шок", в котором можно было танцевать под электронную музыку всю ночь напролет. В нынешних условиях о танцах можно только мечтать.

Женя молча сносила скверный характер своего возлюбленного. Ей самой было неприятно от его выходок, но сказать что-то ему в защиту меня она почему-то не решалась. Я, чтобы не слышать ругань в свой адрес, проводила время в техническом помещении вместе с Лукасом.

– Ну как там Олег? – спросил меня немец, когда я сразу, как только проснулась спустилась к нему.

– Уснул только под утро, ходил мимо моей каюты в гальюн и гневно стучал по двери. Пытался не давать спать и мне, – печально ответила я, пару раз мой голос дрогнул, но я сдержалась, чтобы не заплакать.

– Он ведёт себя глупо.

– Мне кажется, его морская болезнь уже прошла, ему просто скучно.

– Я все равно не понимаю, зачем ссориться. Вчера он и мне предъявил претензии, что я плохо управляю лодкой, раз она до сих пор не приплыла, куда надо. Я и сам переживаю. Ещё пара дней и запас горючего закончится. Мы будем дрейфовать, если не зайдет попутный ветер.

Эта новость ошеломила меня. Мы будем биться о волны до тех пор, пока нас не вынесет куда-нибудь на берег.

– Мы сможем вернуться? – прошептала я в ужасе.

– Есть один вариант, как быстро вернуться в Зонебург.

Лукас намекал на самоубийство.

– Ты потеряешь " Красотку".

– А ты шанс попасть на остров.

– Я уже не уверена, есть ли он на самом деле.

– Не знаю, но знаю, что мы ещё не встречали зону штормов.

– Этого ещё не хватало. – я прошлась по темной комнатке. Иллюминаторов тут не было, в помещении что-то все время булькало и гудело. На приборах светились лампочки, а стрелки выдавали различные показания. От работы двигателя здесь было жарко, в отличие от верхней открытой палубы, которую обдувало северным ветром…

Через два дня закончилось горючее. Наша лодочка, как игрушка болталась на серых волнах, совершенно неуправляемая. Олег более-менее оклемался, но теперь он молча лежал в своей кровати и смотрел в потолок. Женя лила над ним слезы, но парень практически на нее перестал реагировать. Я тоже сидела уже два дня безвылазно в своей каюте и читала книги. Вечером в дверь моей каюты постучали:

– Фордевинд, Катя! – радостно произнес Лукас незнакомое мне слово.

– Круто! А что это? – с интересом спросила я.

– Попутный ветер, нужно растянуть парус.  Но я не могу один это сделать, мне нужна помощь.

– Я готова, – решительно согласилась я оказать любую услугу и поспешила надеть на себя теплые вещи.

Снаружи оказалось действительно очень ветрено, волны сильнее, чем обычно бились о борт "Красотки". Лукас смело направился к рее со спущенным парусом и начал разматывать какие-то веревки.

-Катя, подержи этот конец, – мужчина протянул мне верёвку и попросил натянуть, ещё пара манипуляций и парус, как огромная белая птица расправил свои крылья.

– Прекрасно! – довольно воскликнул Лукас, глядя как парус раскрылся и раздулся. Вспомнилось на ум стихотворение Лермонтова: " Белеет парус одинокий…". Я захлопала в ладоши и весело запрыгала, Лукас тоже весело зааплодировал. Мы незаметно приблизились друг к другу и обнялись. Сердце застучало ещё сильнее, я стояла к немцу так близко, что чувствовала его дыхание на своем лице.  Лукас так же неотрывно смотрел на меня, его веки чуть опустились, лицо с отросшей бородой медленно притянулось ко мне и наши губы сомкнулись…

Глава 24. Нас снова трое

Наваждение улетучилось так же быстро, как и проникло в нас, мы оторвались друг от друга и смущённо отвернулись.

– Мы, наверное, не должны были…, – начала мямлить я, хотела сказать, " Не должны были целоваться". Но я не успела закончить свою мысль.