Второму игроку приготовиться (ЛП)

Я знал, что Саманта может быть расстроена из-за того, что я тестирую ОНИ, прежде чем обсудить это с ней в первую очередь. Но поскольку это сработало безупречно, и я не пострадал, я решил, что она простит мое рискованное поведение. Вместо этого она так разозлилась так сильно, что повесила трубку прежде, чем я успел закончить описывать те вещи, которые я испытал с ОНИ, и те, которые я решил не испытывать.

Эйч и Сёто отреагировали на мои новости гораздо более восторженно. Они бросили все и полетели в Колумбус, чтобы испытать ОНИ на себе. И когда они это сделали, то были так же потрясены этим опытом, как и я. Это была трансцендентная технология. Нейроинтерфейс ОАЗИС был идеальным устройством. Которое могло бы временно вылечить любую болезнь или травму человеческого тела, отключив разум и снова подключив его к новому, совершенно здоровому, полностью функциональному телу внутри ОАЗИСА — имитированному телу, которое никогда не будет чувствовать никакой боли, через которое вы могли бы испытать все мыслимые удовольствия. Мы втроем были в шоке, перечисляя все способы, которыми это устройство могло все изменить к лучшему.

Но когда Саманта наконец к нам присоединилась, все пошло под откос.

Я до сих пор помню каждое слово нашего разговора в тот день, потому что я втихаря записал его с помощью гарнитуры ОНИ, когда это происходило. С тех пор прошло три года, и я почти еженедельно вспоминал наш разговор. Мне казалось, что наш разрыв произошел всего несколько дней назад. Потому что для меня так оно и было.

— Сними эту дурацкую штуку!» — говорит Саманта, глядя на гарнитуру ОНИ, которую я ношу. Оригинальная гарнитура, которую я нашел в сейфе Холлидея, лежит на столе для переговоров между нами, вместе с тремя дубликатами, напечатанными на 3Д принтере.

«Нет,» сердито отвечаю я. — Я хочу записать, как нелепо ты себя ведешь сейчас, чтобы потом ты могла воспроизвести это и убедиться сам».

Эйч и Сёто сидят между нами, по обе стороны стола для совещаний, вертя головами туда-сюда, словно смотрят теннисный матч. Сёто слышит наш разговор с небольшой задержкой через наушник-переводчик «Мандаракс», который он носит.

«Я же говорила тебе, — кричит Саманта, хватая со стола один из гарнитур, — я никогда не позволю ни одной из этих штуковин завладеть моим мозгом. Никогда».

Она швыряет гарнитуру в стену, но она не разбивается. Они очень прочные.

— Как ты можешь составить обоснованное мнение, если даже не пробовала? — тихо спрашивает Эйч.

«Я так же никогда не пробовала нюхать растворитель для краски, огрызается Саманта. Она разочарованно вздыхает и проводит рукой по волосам. — Не знаю, почему я не могу заставить вас понять. Это последнее, что нужно человечеству. Разве ты не видишь? В мире сейчас полный бардак…»

Она выводит на экран конференц-зала полдюжины различных мировых новостей, заполняя его изображениями нищеты, голода, болезней, войн и множества стихийных бедствий. Даже с приглушенным звуком, шквал негатива был довольно ужасающим.

— Полмира уже тратит каждое мгновение бодрствования, игнорируя реальность внутри ОАЗИСА. Мы уже торгуем «опиумом для народа». А теперь вы хотите увеличить дозировку?

Я закатываю глаза и качаю головой. Я чувствую, как растёт напряжение.

«Это полная чушь, Арти, и ты это знаешь, — говорю я. — Мы можем отключить ОАЗИС завтра, и это не решит никаких проблем человечества. Это просто лишит людей единственного спасения, которое у них есть. Я имею в виду, я понимаю, твои опасения — и я согласен, что каждый должен сбалансировать свое время в ОАЗИСЕ со временем в реальности. Но это не наше дело, чтобы поучать, как наши пользователи должны тратить свою жизнь. Детство в штабелях было бы для меня адом, если бы у меня не было доступа в ОАЗИС. Это буквально спасло мне жизнь. И я слышал, как Эйч говорила то же самое».

Мы оба взглянули на Эйч. Она согласно кивнула.

«Нам не всем повезло вырасти в каком-нибудь шикарном пригороде Ванкувера, как ты, Саманта, — говорю я. — Почему ты думаешь, что можешь за других решать, как людям относятся к реальности?»

Саманта стискивает челюсти и прищуривается, глядя на меня, но все еще не отвечает. И я, видимо, воспринимаю это как сигнал, чтобы и дальше рубить правду-матку.

«Технология ОНИ также спасает сотни миллионов жизней, — говорю я самодовольно. — Предотвращая распространение всевозможных инфекционных заболеваний, таких как пандемия гриппа, которая убила твоих родителей. — Теперь моя очередь ткнуть в нее пальцем. — Как ты можешь быть против изобретения, которое могло бы предотвратить их смерть?»

Она резко поворачивает голову и смотрит на меня с оскорбленным удивлением, как будто я только что дал ей пощечину. Затем ее взгляд ожесточается, и все — в этот самый момент, я увидел, как ее любовь ко мне исчезает. Я был на взводе в тот момент, чтобы это заметить, но я замечаю это ясно как день при каждом повторном просмотре. Внезапная перемена в ее глазах говорит обо всем. В одну секунду она меня любит, а в следующую — нет.