Вторжение

Размышления Рэндалла были прерваны словами майора, переключившего канал одного из телевизоров:

— На базе Макгуир формируется конвой. — Генерал Хильдебранд подтащил от стола небольшое кресло и устроился рядом с Президентом. За их спинами собрались остальные. Камера сфокусировала внимание на двух огромных транспортных самолётах, хвостовое оперение которых вздымалось на высоту шестиэтажного дома и трёх поменьше, стоящих на бетоне посадочной дорожки. Рядом с ними уже выстроилась длинная вереница машин в маскировочной раскраске. Парашютисты в высоких ботинках в касках рассаживались по машинам. Президент наблюдал, как последний человек занял место в кузове и автоколонна двинулась в дорогу.

Генерал Хильдебранд бросил взгляд на большие настенные часы.

— Командир колонны поддерживает связь с базой, — объяснил он, — а выйдя на место, напрямую будет связываться с нами.

Рэндалл кивнул. Увлечённость генерала электронными штучками несколько раздражала его. Хоть весь мир стал сплошным переплетением линий связи и мгновенных контактов, миллионы людей продолжали мучиться теми же старыми проблемами, не зная, как решать их.

На панели телефона, который Эдельштейн держал на коленях, мигнул красный огонёк.

— Ни в коем случае, — послушав, сказал министр обороны, — на данном этапе Президент хочет, чтобы все подобные ситуации разрешались властями штата.

Положив трубку, Эдельштейн повернулся к Рэндаллу.

— Во Флориде на автотрассе патруль задержал машину с четырьмя неграми, рядом с домом Дилени, — сказал он. — Под задним сиденьем найдены револьвер и два ружья. Люди губернатора хотят передать их в распоряжение армии.

Рэндалл вздохнул.

— С самого начала мы внесли полную ясность. Некоторые из наших друзей очень ревностно охраняют права своих штатов, включая и право взваливать на Вашингтон все свои проблемы.

Г олова длинной автоколонны миновала ворота автобазы Макгуир. Перед ней двигались две патрульные машины полиции Нью-Джерси, за которыми следовал армейский джип с тремя военными полисменами и пулемётной турелью сзади. Пересечения с другими трассами по обеим сторонам шоссе перекрывали полицейские машины. Колонна двигалась по четырёхполосному шоссе, минуя фермерские поля и рощи. В лучах встающего на востоке солнца вокруг лежала мрачная неприветливая местность.

Моторизованная кавалькада вытянулась больше чем на милю. Крытые фургоны, машины с людьми, передвижные командные пункты, джипы, транспорт со снаряжением — колонна мчалась с включёнными фарами. Парашютисты в надвинутых на лоб шлемах сидели на скамейках лицами друг к другу. Их портупеи были увешаны сумками с боеприпасами, штык-ножами, наборами газовых гранат и масками; в снаряжение входили и пакеты первой помощи. Винтовки стволами кверху они придерживали между коленями. Двойные ремешки касок, перепоясывавшие подбородок, придавали лицам мрачное напряжённое выражение.

Зрелище на экране, как ни странно, расстроило Рэндалла. Сегодня перед его глазами в первый раз предстала та сила, которая по его приказу снялась с места. Он подумал, что в любой момент может случиться непредусмотренная провокация, что чёрные могут начать врываться в дома белых — и опять на память ему пришли старые раны и старые беды. Он отчётливо ощущал, что ему приходится пожинать горькие плоды с полей горечи, которые возделывали сотни лет до него. Перед его мысленным взором прошли легионы белых политиков, которые бездумно сеяли семена раздоров и обид. Его соотечественники восторженно внимали Уолту Уитмену, воспевавшему величие земли и людей, возделывавших её, но кто обращал внимание на горькие сетования Фредерика Дугласа, говорившего об угнетении темнокожих землепашцев, о кровоточащих мозолях на их руках и залитых потом чёрных спинах? И неужели пришла обещанная Джоном Болдуином вспышка насилия, когда взведены ружья «Чёрных Двадцать Первого Февраля», залёгших на склонах холмов, и примкнуты штыки парашютистов? Президент Рэндалл поймал себя на том, что он с трудом может сосредоточиться на мерцающем экране. В детстве он ненавидел оружие. И сейчас он тоже его терпеть не мог. И тем не менее, он командует фантастическим арсеналом пушек, бомб и ракет, расположенных среди гор и долин от океана до океана.

Караван продолжал поглощать милю за милей — длинная коричневая лента машин, которые несли в себе смертельную угрозу. Дорога сузилась, превратившись в двухполосную и начала виться среди фермерских участков. Вывеска на правой обочине гласила: «Продаются ягнята». На сиденье трактора вместе с собакой сидел мужчина, провожая взглядом военную кавалькаду.

Через несколько миль головная полицейская машина свернула резко влево и ещё раз вправо — караван теперь двигался по 68-й дороге, четырёх полосной бетонной автотрассе. Вдоль дороги тут и там стояли группы людей. Вырвавшаяся вперёд патрульная машина сгоняла попутный транспорт по обочинам, за которыми тянулись невысокие посадки кукурузы. Солнце вставало в туманной дымке.

В ситуационной комнате генерал Хильдебранд уверенно бросил: