Вторжение

Интересно. Мы и сами вырабатывали в себе «чувство угрозы», способность предчувствовать опасность и избегать ее. Получалось по-разному, кто-то мог ощутить и определить угрозу, кто-то только ощутить. Сейчас речь шла о другом.

— И получается?

— Ты знаешь, они меня заболтали. Я нифига не понял из того, что они мне пытались объяснить, но результаты вроде есть. Коробок говорил, несколько прогнозов этого отдела ушли наверх, если они подтвердятся, будет дополнительное финансирование из спецфондов.

Мы жили сегодняшним днем, не задумываясь о последствиях Вторжения. Только сейчас я начал понимать, какие колоссальные изменения в устройстве человеческого общества вызовут те возможности, которые люди получают благодаря Гнездам. К примеру, если действительно удастся предсказывать будущее с высокой долей вероятности, биржевая спекулятивная игра утратит смысл, казино и другие игорные заведения могут остаться без работы. Или целительство, которое так активно развивает сейчас Данил. Что делать армии врачей, фельдшеров, прочих медицинских работников, если нужда в них отпадет? Конечно, лучшие останутся, но какой смысл месяцами лежать в больнице, если есть возможность вылечиться за неделю?

— Я понимаю, почему официальная наука с недоверием относится к новым способам лечения — во время последнего нашего разговора Данил горячился и размахивал руками — Сам посуди, если бы лечение наложением рук или другим экстрасенсорным способом было эффективным, классическая медицина просто не смогла бы развиться. Если когда-то и были люди, способные использовать экстрасенсорные методики исцеления, то это единичные случаи, мутации, не переданные по наследству. Но сейчас-то обстоятельства изменились! Тот неизвестный фактор, который воздействует на человеческий организм в окрестностях Гнезда и в нем самом, полностью меняет наши представления о возможном. Мы не знаем, что это, как действует, генетическая структура организма остается прежней, но ведь наши возможности налицо!

Впрочем, против фактов не попрешь, а в правительственных структурах, связанных с Вторжением, работали очень рациональные люди. Постепенно положение менялось, с многих разработок исчезал гриф «секретно». Мы редко смотрели телевизор, времени было жаль, но в новостях часто мелькали кадры из Исследовательского отдела, несколько раз попадали на Коробка. Пивовареня сейчас лечили именно в отделе Данила, не обращая внимания на протесты «классических» врачей. Не знаю, насколько это правильно.

— Аскет, мне после разговора с умниками пришла в голову интересная мысль. — Палач помахал в воздухе кучей амуниции — как насчет попробовать усилить свои таланты в предвидении?

— Разве не этим мы занимались на тренировках? — все упражнения Палача были очень болезненны, кличку ему дали подходящую.

— Медитация — фигня. Нет стимула для роста. Пошли, поможешь.

Мы прошли в тренировочный зал, пустой в этот час. Наша группа официально считалась на отдыхе, а остальные занимались в других местах. Палач натянул толстую маску, прикрывающую голову и горло, и застегнул раковину вокруг бедер. После этого он протянул мне револьвер и упаковку патронов.

— Держи. Это резиновые пули. Будешь стрелять по мне одиночными, расстояние метров десять. Постарайся по суставам не бить, лады.

Видимо, он надеялся, что инстинкты включаться и уберегут его от выстрелов. Не знаю, что это были за патроны, но от первого выстрела Палач сделал два шага назад и согнулся, по ауре пошли отголоски боли.

— Хорошо, что ослабленные — прохрипел он.

Из первых десяти выстрелов Палач увернулся трижды. Потом приспособился, пули попадали в него все реже, но это было не совсем тот результат, которого он ожидал. Теперь его тело непроизвольно ускорялось при взгляде на мой сгибающийся палец, он видел, как напрягается рука, и успевал отступить в сторону. Палач усилил мышечный каркас на теле, превратив его в своеобразный панцирь, но минут через десять таких занятий все его тело представляло один сплошной синяк. Мы поменялись местами.

Я столкнулся со схожей проблемой, только реагировал на изменения в ауре, глаза были завязаны повязкой. По моей просьбе Палач замаскировал ауру, и я пропустил восемь выстрелов подряд, прежде чем сумел увернуться. Этот успех мог быть случайностью, а сил продолжать тренировку не оставалось. Мы полечили друг друга, как могли, синяки остались на месте, но боль вроде утихла. Потом опять поменялись. Поздним вечером мы оба напоминали хорошо отбитые боксерские груши, только голова, шея, кисти рук и пах остались нормального цвета, все остальное переливалось разными оттенками синего, лилового и фиолетового.

Но результатом мы оба были довольны. Из последней серии выстрелов Палач попал в меня всего два раза, прогресс налицо. Поэтому когда Данил, к которому мы обратились за помощью, начал орать, что больших идиотов он в жизни не видел (ну ладно Палач, но от тебя я такого не ожидал, ты же разумный человек!), я отреагировал непривычно многословно и немного резко.