Вторжение

Почти добравшись до вершины, я пустил вперед «маскарад» — нескольких воинов, одетых ровно так, чтобы гуляки на Ладони бога решили, будто те самые «демоны», которых они так боятся, таки явились.

В целом моя задумка удалась. Воины в рогатых шлемах, в черных накидках выглядели будто назгулы, явившиеся из Средиземья.

И их появление произвело эффект взорвавшейся бомбы. На Ладони Бога стояла полнейшая тишина. Люди с ужасом взирали на словно бы выросшие из-под земли устрашающие, пугающие фигуры.

Однако стоит отдать им должное: гвардейцы довольно-таки быстро пришли в чувство. Один из них (судя по богато украшенной броне ‒ какая-то важная шишка) заорал нечто воодушевляющее и первым ринулся в бой. За ним тут же последовал один из гвардейцев, следом еще один, и еще, и еще.

Вот уже около трех десятков гвардейцев несутся на наших «демонов».

Однако к такому повороту я был готов. Еще бы, надо быть полным глупцом, чтобы не додуматься до того, что насмерть перепуганный народ, то ли пытаясь скрыть свой страх, то ли как раз из-за него, бросится в драку.

Между «демонами» проскользнула вперед «элита» — самые опытные и бывалые ветераны, которые и встретили гвардейцев, разделались с ними в считанные секунды.

А затем, когда волна атакующих схлынула, а ее часть осталась лежать под ногами моих воинов, мы двинулись вперед.

Ладонь Бога наполнилась отчаяньем и страхом. Люди бегали, суетились, кто-то пытался спрятаться, кто-то наоборот, пытался отбиваться.

Женские визги перемежались с криками боли, предсмертными воплями. Северяне радостно гоняли людей, словно отару овец, безжалостно убивая тех, кто оторвался от стада.

Вот один из охранников попытался сразиться с моим воином. Однако он не учел, что противник будет не один. Пока он довольно-таки умело уворачивался от топоров, сзади, прямо в спину, ему вонзили огромную секиру.

Несколько гвардейцев, сбившись в кучу и ощетинившись мечами, пытались отбиться от двух дюжин северян, окруживших их тесным кольцом. Несколько ложных выпадов, и вот один из гвардейцев открылся, купился на обманный финт. За что тут же поплатился — сначала лишился руки, а затем и головы.

Следом и его товарищи, у которых образовалась брешь в обороне, пали…

Отчаянный визг привлек мое внимание — седовласый воин с топором в руке взгромоздил себе на плечо молодую девушку, и теперь тащит ее куда-то в сторону, в тень.

Двое северян только что убили какого-то толстого типа и, сорвав с его пояса достаточно громоздкую сумку, вывалили ее содержимое на землю, увлеченно принялись делить обнаруженное золото.

И что парадоксально — вся толпа южан, сбившаяся в кучу, буквально вжавшаяся в скалы, бездействует, молча наблюдает, как многих из них убивают, грабят, насилуют. Но они не пытаются вступиться, они боятся за себя. Они надеются, что их минует эта участь.

Ведь пока их никто не трогает…

Но они обманывают себя. Их не трогают лишь «пока». Пока есть те, на ком можно оторваться. Есть те, кто умрут страшной смертью. И, к сожалению, это как раз и есть самые смелые из южан. Они не побоялись сразиться с нами, но у них нет никаких шансов, так как их мало…

Вскоре резня прекратилась. Толпа южан так и осталась на месте, отчаянно вжимаясь в стены, боясь даже вздохнуть.

А ведь если бы они объединились, поперли на нас все вместе, у нас бы не было шансов.

Нет, вряд ли бы они нас всех убили (хотя не исключен и такой вариант), но они хотя бы смогли бы прорваться вниз. Хотя бы часть их них смогла спастись, смогла сбежать, сохранив не только свою собственную жизнь, но и ценности.

Но не судьба.

Основная масса сражаться не захотела. Они предпочли стоять, дрожать и наблюдать, как гибнут другие.

Ну что же, они сделали свой выбор.

Я спокойно наблюдал за тем, как одлорцы, агдирцы, эстрегетцы и прочие громят лотки, вытаскивают оттуда ценности с сносят все на уже начавшую расти кучу трофеев.

Золото, оружие, одежда, различные инструменты, украшения — это лишь часть того, что стаскивали воины.

Спустя некоторое время с лотками было покончено. Трофеев было столь много, что уже было организовано несколько групп, перетаскивающих добытое добро на драккары.

Затем наступила «вторая часть» нашей операции.

Теперь из толпы трясущихся южан викинги выдергивали несколько человек, самым бесцеремонным образом их обыскивали, изымали все ценное или понравившееся, после чего человек отправлялся в новый «загон», куда собирали уже досмотренных и ограбленных.

Изредка досмотр прерывался — бедолаг просто убивали на месте, так как они либо сопротивлялись, не желая расставаться с дорогой для них вещью, или же просто пытались помешать допросу.

Я же преспокойно на все это взирал.

То ли все прошлые подобные картины ожесточили меня, то ли просто было на это все плевать…не знаю…

Раньше я бы обязательно вступался за пленников, не позволил бы их убивать. Но сейчас я к ним испытывал лишь презрение. И появилось оно как раз из-за того, что они даже не пытались сопротивляться, когда было нужно. Понятное дело, сейчас, когда их грабят, чуть ли не раздевают, они задергались.