Вторжение

На территории дома отдыха в пределах видимости по-прежнему никого не наблюдалось. Площадка перед складом ярко освещена прожектором, однако из окон корпуса она не просматривается. «Будем считать, что нас никто не видел». Олег быстро обыскал лежащего, снял с пояса штык-нож, вытащил из кармана кителя ключ с биркой без подписи и фонарик на батарейках. Автомат часового он зашвырнул подальше, выщелкнув рожок с патронами. В правой створке ворот склада имелась запертая на большой амбарный замок дверь. Ключ часового подошел. Олег еще раз оглянулся, приоткрыл дверь и проскользнул внутрь. Склад был погружен в темноту, старший лейтенант нащупал на стене выключатель, пощелкал им – безрезультатно. Он нажал на кнопку фонарика, луч выхватил из темноты ряды стеллажей с пустыми полками. Олег пробежал по проходу вглубь помещения и увидел у дальней стены деревянные ящики – по-видимому, те, о которых говорил Николай. На одной из полок он заметил оставленный кем-то гвоздодер. Мысленно поблагодарив неизвестного, забывшего здесь инструмент, старший лейтенант вскрыл ближайший ящик. Внутри плотными рядами лежали тротиловые шашки. Олег достал одну, посветил на маркировку и присвистнул. Тротил, или тринитротолуол, имеет невысокую чувствительность к удару и не взрывается, если его уронить и даже прострелить из винтовки. Но есть одна тонкость, о которой рассказывал инструктор на занятиях по саперному делу. При длительном хранении тринитротолуол меняет свои химические свойства и становится очень чувствительным к детонации. А шашки в этом ящике, как, видимо, и в других, изготовлены в сорок третьем году. То есть тридцать восемь лет назад! Работать с такой гремучей смесью опасно: рвануть может от малейшего удара. Зато задача облегчается: не надо заморачиваться со взрывателем. От мысли с риском для жизни тащить к двери тяжелый взрывоопасный ящик старший лейтенант отказался. Достал восемь зарядов, подумал, добавил еще два и пошел к выходу, стараясь не споткнуться в темноте. Аккуратно сложив у выхода девять шашек, он выглянул, убедился, что снаружи по-прежнему тихо, вышел и осторожно зажал дверью на тугой пружине десятую шашку на высоте примерно метр от земли. Отбежав на безопасное расстояние, Воронов развернулся, лег на землю, в положение «упор лежа», тщательно прицелился, задержал дыхание и нажал на спуск. Два взрыва почти слились в один. Сначала рванули шашки у входа, через мгновение детонировали оставшиеся. Его обдало горячим ветром, рядом врезалось в землю дымящееся бревно, другое просвистело над головой и упало где-то позади. От здания склада почти ничего не осталось.

«Надо было подальше отбежать, – запоздало подумал старший лейтенант, вскакивая, – но тогда сложнее попасть: автомат не снайперская винтовка».

В ушах звенело, он практически ничего не слышал, но обращать внимание на такую ерунду было некогда. Руки-ноги целы, и хорошо. Он побежал к машине, в которой оставил Николая и где лежало оборудование.

…Когда на следующий день после похода на Лысую горку Воронова вызвали к шефу, он был уверен, что всевидящий и всезнающий полковник уже в курсе невыполнения приказа держаться подальше от «марсианского» дела и сейчас устроит разнос, возможно, даже с временным отстранением и служебным расследованием. Олег шел, готовясь к страшным карам, сочиняя на ходу оправдания и думая, как убедить шефа проверить-таки подозрительную метеостанцию. Однако разносы начальник всегда устраивал с глазу на глаз, а сейчас в кабинете руководителя второго отдела полковника Константинова присутствовал начальник четвертого отдела⁸³

, подполковник Давыдов. «Похоже, пронесет», – подумал старший лейтенант и оказался прав. Вместо выволочки он получил задание – под видом курьера, на днях задержанного коллегами, внедриться к заговорщикам, готовящим ни много ни мало государственный переворот, проникнуть на секретную базу и вывести из строя, а еще лучше вывезти и доставить спецам из технического отдела некое оборудование, похожее на малогабаритные трансформаторы…

Воронов прыгнул вправо, упал, перекатился по земле и навел на уазик автомат прежде, чем понял, зачем это делает. Спасли отрабатываемые на тренировках и во время операций навыки, а также «шестое чувство», необходимое каждому контрразведчику не меньше, чем умение бросать ножи и стрелять на бегу с двух рук. Около машины замелькали злые вспышки. Воронов выстрелил в ответ, снова перекатился, выстрелил и бросился к корпусу, понимая, что на открытой местности его быстро достанут.