Вторжение

Он вышел из машины, снял ботинки, закатал брюки и, осторожно ступая, пошел вперед, ощупывая дно и стараясь не наступать на острые камни. Холодная вода поднималась все выше, дойдя в самом глубоком месте почти до середины бедра. Андрей выбрался на противоположный берег, оглянулся. Около уазика стояли два темных силуэта. Андрей помахал рукой, ему помахали в ответ. На обратном пути он попробовал взять правее, там оказалось мельче, максимальная глубина – чуть выше колена. Подойдя к машине, Андрей встал около радиатора, тот оказался выше уровня воды, измеренного собственными ногами.

– Пройдем: глубина позволяет, дно твердое. Поехали.

Речку форсировали без осложнений, но на другом берегу появилась новая проблема – дорога раздваивалась. Здесь она была твердая, каменистая, следы протекторов не читались. Друзья тщательно исследовали полотно, пытаясь понять, куда направились машины из дома отдыха, поспорили, но к единому мнению не пришли.

– Следопыты из нас никудышные, – в сердцах выпалил Андрей.

– Поедем по левой, – предложила Оксана.

– Почему по левой, не по правой?

– Ну, мы же комсомольцы. Значит, по левой.

Андрею этот аргумент показался не очень убедительным, но других предложений не поступило, и они повернули налево.

Сухая и почти ровная дорога петляла через березовую рощу. По сравнению с оставшимся позади темным ельником здесь было гораздо светлее. Уазик ровно урчал мотором и весело бежал вперед. Андрей постарался отключиться от тревожных мыслей, крутил руль, бездумно смотрел на убегающее под колеса полотно…

Темная фигура выросла перед лобовым стеклом настолько неожиданно, что он едва успел затормозить.

Глава 53

Лучше всего собирать клюкву после первых ночных заморозков: тогда она самая сочная и сладкая. Крупная ярко-красная ягода выгодно отличается от более ранних сборов, мелких, бледных или темно-коричневых, и покупатели летят на нее как мухи на сахар. Первые заморозки случаются в Чугуевке в конце сентября. Во второй половине октября часто ложится снег и клюкву уже не достать. В этом году зима не торопилась. Заморозки были, чуть не каждое утро трава покрывалась инеем, но снегопады еще не пришли. Собранную на продажу клюкву у Авдотьи Николаевны давно разобрали, чуть с руками не оторвали. Поэтому бывшая заведующая свиноводческим комплексом решила сделать еще одну, последнюю в этом году ягодную ходку. Знала она место на Журавлином болоте около бывшего женского монастыря, где в иные годы на одном пятачке, не вставая, можно полный заплечный кузов собрать.

Утром Авдотья Николаевна встала пораньше, в начале шестого, позавтракала молоком вечерней дойки с пряниками, завернула в тряпицу краюху хлеба, огурцы со своего огорода и пару яиц от несушки Барыни, сваренных с вечера, подхватила короб и вышла за калитку. Было еще темно: ноябрь на носу и светает поздно, – но путь неблизкий, часа три ходу, – пока дойдет, как раз развиднеется. Заблудиться Авдотья Николаевна не боялась. К монастырю вела старая дорога. После войны она совсем было заросла, но недавно в заброшенной святой обители обосновались военные, дорогу расчистили и отсыпали. Авдотья Николаевна ни разу не видела, чтобы к монастырю кто-то ездил. Но односельчане рассказывали, что там появилась охрана, полуразвалившиеся стены подремонтировали, а что за стенами творилось, никто не знал.

Дождей не было уже с неделю, дорога подсохла, ночью подморозило, и идти было легко. Авдотья Николаевна остановилась только раз, перекусить, и дошла даже быстрее, чем ожидала. Впереди уже виднелось старое здание храма без купола. От монастыря следовало повернуть направо, пройти с версту через лес, тогда выйдешь прямо к болоту. Донесшиеся до нее звуки Авдотья Николаевна приняла сначала за шум в ушах, который в последнее время ее часто беспокоил. Она потрясла головой, поковыряла пальцем в ухе и дала себе обещание показаться наконец фельдшеру в медпункте. Пусть какие-нибудь капли пропишет, а то и оглохнуть недолго, как соседка баба Марья. Правда, бабе Марье уже за девяносто.

Однако шум усиливался, и Авдотья Николаевна поняла, что ее догоняет машина, может, даже не одна. Она сошла с дороги, укрылась за деревьями. Не то чтобы испугалась: места у них спокойные, разбойники не водятся. Но мало ли кто там едет? Как говорится, береженого бог бережет.