Вторжение в Китай

Низкорослый, с коротким черным бобриком волос, Чан Пай едва заметно поморщился. Эти русские совершенно не знали этикета и правильного отношения к следователю. Хотя, надо было признать, не все китайцы сегодня соблюдают эти обряды. То ли дело было в славной древности. Чан Пай едва заметно вздохнул, и взгляд его ненадолго затуманился.

В древности, когда Китай был закрытым для чужеземцев Срединным царством, все было гораздо проще, чем сейчас. Современный красный Китай давно забыл, что он красный, вошел в ВТО и стал зарабатывать деньги на чём только было возможно. Этот прорыв на мировой рынок, однако, стоил Китаю многих уступок. Мировое сообщество стало диктовать Поднебесной свою волю и требовать изменений в жизни китайцев. Даже таких странных, как отмена пыток, которые за тысячу лет стали неотъемлемой частью судебной культуры Китая.

«Вот раньше, – глядя на неприятное ему лицо подследственного варвара, с тоской подумал культурный Чан Пай, знавший историю судебного дела, – чтобы принудить подданных Срединного государства беспрекословно повиноваться императору, их часто подвергали изощренным пыткам, которые придумывали лучшие умы Поднебесной. Преступника можно было заставить стоять в бочке с гашеной известью или сидеть в согнутой позе в бамбуковой клетке, отчего тот медленно сходил с ума. Не говоря уже о простейших шейных колодках, которые не давали свободно двигаться. И никто не возмущался. Все было законно. Вот это были времена! А теперь я должен уговаривать этого наглого варвара признаться во всех своих грехах, а не вытягивать из него признание силой. Какой позор. Но ничего, у меня уже есть разрешение на первую серию пыток. Теперь дело пойдет быстрее. Если сейчас не сознается во всем, то ему же будет хуже».

– Говори, – наконец, обратился Чан Пай к измученному ожиданием старлею, – ты специально направил свой самолет в сторону Китая, чтобы разбомбить мирные города?

– Я? – брови старшего лейтенанта поползли вверх. – Ты что, сбрендил, начальник? Мы никогда не бомбим мирные города. Только военные объекты. Да и вообще я летаю на истребителе. Мое дело сбивать самолеты.

– Ага, – радостно подался вперед Чан Пай, потирая руки, – значит, вы прилетели в Китай, чтобы разбомбить наши военные объекты?

– Ты про Великую Китайскую стену, что ли? – на всякий случай уточнил Петруха Фокин.

Китаец побагровел, но юмор понял. Не зря провел в России столько лет.

– Ты со мной шутки не шути, – взвизгнул он, – быстро рассказывай свое задание! Зачем прилетел в Китай? Как долго может лететь твой самолет? На какую максимальную высоту он может подняться? Сколько ракет нести одновременно?

Петруха немного озадачился. Молча подумал и, наконец, осторожно проговорил:

– Слушай, начальник, это допрос или экзамен? Я и в училище-то всю эту ерунду про максимальную дальность, скорость и бомбовую нагрузку учить не хотел. Кто же знал, что пригодится. Летаю, пока керосин не кончится. Жму на газ и стреляю во все, что попадется. А вы что, наши самолеты не изучали, что ли? Я думал, их ваши спецы уже давно разобрали по винтику.

Чан Пай иссяк. Разговор явно не клеился. «Ну что ж, – подумал он с нескрываемым удовольствием, – переходим к более приятным действиям». И нажал кнопку переговорного устройства, стоявшего перед ним на столе.

– Пригласите ко мне мастера Фэя с учениками.

Хоть и сказано это было уже по-китайски, но, услышав имя мастера Фэя, Петруха удивился. Даже уточнил:

– Фэя? Зачем такая забота? Я же говорил, у меня хондрозов нет. Можете не беспокоить вашего костоправа. Я и так посижу. Лучше отпусти быстрее, начальник. Есть охота.

Культурный Чан Пай ему не ответил. Из открывшейся двери показались два щуплых китайца, но не в военных мундирах, а в синих кимоно с какими-то нашивками на рукавах.

– Странный у вас конвой какой-то, – удивился Петруха, покосившись на вошедших, – солдат, что ли, не хватает?

Следователь, не обращая внимания на слова старлея, что-то приказал им, кивнув в сторону кресла с ошейником. Петруха, как ни храбрился, но печенкой почуял, что его собрались приковать к этому монстру. Он вдруг резко вскочил и собрался дать бой двум малоросликам. Но ближайший китаец оказался проворнее. Он легонько ткнул старлея пальцем под ухо и едва успел подхватить обмякшее тело.

Вдвоем с напарником, кряхтя от натуги, они усадили Петруху в кресло для пыток. Прикрепили намертво его руки к подлокотникам стальными браслетами, а шею привели в вертикальное положение, стянув на голове металлический обруч. Проделав все эти операции и снова легонько ткнув старлея под ухо пальцем, китайцы молча встали позади кресла, предоставив дальше работать мастеру.

Когда старший лейтенант российских ВВС очнулся, то с удивлением увидел прямо перед собой улыбчивое лицо мастера Фэя. Поджарый старик держал в руках набор остро отточенных игл и улыбался так широко, словно очень давно ждал встречи с уважаемым гостем. За его плечом Петруха разглядел культурного следователя Чан Пая.

– Можете начинать, мастер Фэй, – коротко приказал тот.

Старые времена снова возвращались. Чан Пай был доволен.