Вуаль тысячи слез

Они подошли к двери, и тут Джийан, повернув к себе конару Лиистру, схватила за плечи и поцеловала в губы. Прежде чем рамахана смогла опомниться, Джийан открыта рот, и ее язык скользнул между губами конары.

Задыхаясь, Лиистра пыталась вырваться из объятий Джийан, однако сил не хватало.

Внезапно конара перестала сопротивляться. Во рту у нее извивалось что-то липкое и черное. Согнувшись в три погибели, Лиистра давилась, пытаясь вытолкнуть изо рта мерзкую слизь. Однако то, что подсадила ей Джийан, оказалось на удивление цепким и не двигалось. Затем небо обожгла резкая боль, конаре показалось, что ее ударили огненным мечом, и она упала на колени.

Джийан обхватила вспотевшую голову Лиистры и, в такт стонам конары, будто баюкая, стала тихонько напевать слова демонического заклинания.

И вот все было кончено. Конара Лиистра глубоко вздохнула, а Джийан, немного ее приподняв, заглянула в глаза, которые побелели так же, как и у самой колдуньи. Ладонь Джийан коснулась лица конары, ее зрачки бешено завращались. Когда вращение прекратилось, Джийан убрала ладонь — глаза конары Лиистры стали такими же, как прежде.

— Поручаю тебе снять все зеркала, — объявила Джийан. — Нужно уничтожить зеркала монастыря. Все до единого.

Конара Лиистра послушно кивнула.

— Да, Матерь.

— Если кто-нибудь станет расспрашивать, скажи, что в зеркалах живет зло, которое поселилось в монастыре. Ясно?

— Да, Матерь.

Конара Лиистра попыталась уйти, но Джийан тут же ее остановила.

— Все хорошо, — мягко сказала она, — все образуется.

Улыбка конары Лиистры была какой-то резиновой, неживой.

— Да, все будет отлично.

* * *

С тех пор как регент увидел в зеркале то лицо (если это можно было назвать лицом), его стали мучить кошмары. И не то чтобы Курган постоянно вспоминал о случившемся. Только ранее он считал себя бесстрашным, а теперь от того, что правитель рассмотрел в зеркале, во рту появился металлический привкус страха. Курган не мог есть весь день и старался не встречаться с Нитом Батоксссом. Сейчас разговора с гэргоном было не избежать, и регент чувствовал, как холодеет кровь.

То, что он увидел в зеркале, не поддавалось описанию. Вспоминая об этом, Курган не мог сдержать дрожи. В ту ночь, когда все во дворце уснули, он пробрался в комнату и разбил зеркало на маленькие кусочки. Поэтому отныне средство связи или, чего правитель особенно опасался, хранилище истинного облика гэргона исчезло.

Кошмар терзал Кургана постоянно, и, как ни странно, это имело свою положительную сторону — регент понял, как много он еще не знает. Именно это не захотел признать его отец, Веннн Стогггул, именно это и привело его к краху. Невежественный и надменный в'орнн — потенциальная жертва заговорщиков. Такой возможностью и не преминул воспользоваться Курган. Молодой регент пообещал себе, что с ним не случится ничего подобного. Он не станет повторять ошибки своего отца.

Наконец правитель решил, что ему необходим надежный источник информации о событиях, происходящих в городе. Кто-нибудь из в'орннов, кто мог бы разбалтывать секреты, передавать сплетни — все, о чем обычно говорят вполголоса. Знание того, чем живет город, позволило бы регенту строить планы и просчитывать действия на несколько ходов вперед. Оставалось лишь выбрать подходящую кандидатуру. Определившись, Курган приказал привезти избранницу ночью в его личные апартаменты.

Когда она прибыла, было далеко за полночь. На Променаде слышались громкие крики борцов калллистота, чьи шумные разговоры заглушали голоса моряков, которым пора готовиться к утреннему приливу. В «Кровавом приливе» всегда людно, и у каждого столика можно услышать немало интересного.

— Регент, я рада видеть вас снова, — проговорила Рада, которую ввели хааар-кэуты. — Разрешите поинтересоваться, за что меня удостоили такой чести?

Курган дожидался ее у камина. Огонь полыхал за спиной, придавая ему более солидный вид. Невооруженным глазом было видно, что женщина не рада его вызову. В это время в таверне столько посетителей, а она вынуждена беседовать с правителем, вместо того чтобы обслуживать клиентов. Абсолютно естественная реакция. Курган обрадовался, осознав, что Рада признает его безусловное превосходство.

— Садись, — велел он, — мы вместе выпьем.

Сифэйн скрывал умащенную ароматическим маслом голову, но Курган видел, как мерцает диадема. В огне камина Рада казалась еще красивее, хотя регенту не было до этого дела. Глядя на нее, он представлял кундалианскую девушку, которую они с Анноном застали купающейся в ручье. Девушка вынула из волос блестящую заколку, и густые волосы водопадом упали на плечи… Видение было столь живым, что Курган содрогнулся. Нужно срочно что-то делать.

— Вы хотели сказать мне что-то важное?

Голос Рады вернул Кургана к действительности, но от воспоминаний о девушке у него перепутались мысли.

— Мне бы хотелось воспользоваться твоими способностями.

— Как странно, регент. Мне казалось, что вы ничего о них не знаете.