Вулфхолл

– Стало быть, нет ничего зазорного в том, чтобы его свергнуть? Подослать к королю убийц? Посадить на трон другого?

– А вы как считаете?

– И из всех претендентов на трон ты выбрала Куртенэ, не Полей. Генри, маркиза Эксетерского – не Генри, лорда Монтегю. Или, – интересуется он сочувственно, – ты их не различаешь?

– Еще чего! – пророчица вспыхивает. – Я встречалась с обоими джентльменами.

Рич делает пометку.

– Куртенэ, лорд Эксетер, происходит от дочери короля Эдуарда, – говорит Одли. – Лорд Монтегю – от брата короля, герцога Кларенса. Как ты оцениваешь их притязания? Ибо если вести речь о королях истинных и мнимых, сам Эдуард, как утверждают, был зачат своей матерью от простого лучника. Тебе что-нибудь об этом известно?

– Ей-то откуда знать? – удивляется Рич.

Одли округляет глаза.

– Как же, она ведь беседует со святыми на небесах. Им ли не ведать!

Кромвель смотрит на Рича и читает его мысли. В книге Никколо сказано: мудрый правитель уничтожает завистников. Будь я, Рич, королем, я бы казнил всех претендентов вместе с их семьями.

Пророчице задают следующий вопрос: как объяснить, что она видела двух королев?

– Вероятно, это решится в бою, – говорит Кромвель. – Хорошо иметь несколько королей и королев про запас, если в планах гражданская война.

– В войне нет необходимости, – отвечает пророчица.

Вот как! Сэр Кошель выпрямляется в кресле: это что-то новенькое.

– Господь нашлет на Англию чуму. Не пройдет и полугода, Генрих умрет. И она, дочь Томаса Болейна.

– И я?

– Вы тоже.

– Все мы, сидящие в этой комнате? Кроме тебя, разумеется. Даже Алиса Уэллифед, не сделавшая тебе ничего дурного?

– Все женщины в вашем доме еретички, чума пожрет их тела и души.

– А как насчет принцессы Елизаветы?

Она оборачивается, адресуя свои слова Кранмеру:

– Говорят, когда вы крестили ее, то подогрели воду. Лучше бы вы налили в купель кипятка.

Господь милосердный, восклицает Рич, нежный отец крошки-дочери, и отбрасывает перо.

Кромвель кладет ладонь на руку генерального стряпчего. Естественно подумать, что в утешении нуждается его племянница, но Алиса только ухмыльнулась, услышав из уст блаженной свой приговор.

– Она не сама додумалась до слов о кипятке, – объясняет он Ричу. – Так болтают на улицах.

Кранмер цепенеет; блаженная нанесла ему удар, теперь преимущество на ее стороне.

– Вчера я видел принцессу, – говорит Кромвель. – Она жива и здорова, несмотря на домыслы злопыхателей.

Он намеренно спокоен, нужно дать архиепископу время прийти в себя.

Обращается к пророчице:

– Скажи, удалось ли тебе обнаружить кардинала?

– Кого? – удивляется Одли.

– Сестра Элизабет обещала поискать моего бывшего господина в его странствиях: в раю ли, аду, в чистилище. Я предложил оплатить дорожные издержки, передал ее сподвижникам аванс – как продвигаются поиски?

– Вулси мог бы прожить еще пятнадцать лет, – заявляет пророчица. Он кивает: блаженная повторила его собственные слова. – Однако Господь покарал его, в назидание остальным. Я видела, как черти спорили о его душе.

– И каков итог?

– Никакого. Я все обыскала. Думаю, Господь его отверг. Но однажды ночью я увидела кардинала. – Она надолго замолкает. – Его душа томилась среди нерожденных.

Воцаряется молчание. Кранмер съеживается в кресле. Рич деликатно грызет кончик пера. Одли крутит пуговицу на рукаве, пока нитка не натягивается.

– Если желаете, я помолюсь за него, – говорит дева. – Господь прислушивается к моим просьбам.

– Будь рядом твои советчики – отец Бокинг, отец Голд, отец Рисби и прочие, – они бы начали с торга. Я бы предложил цену, а твои духовные наставники постарались ее взвинтить.

– Постойте, – Кранмер кладет руку на грудь, – давайте вернемся назад. Лорд-канцлер?

– Куда скажете, милорд архиепископ. Будем ходить кругами хоть до второго пришествия.

– Ты видишь чертей?

Кивок.

– Они являются тебе…

– В виде птиц.

– И то ладно, – сухо замечает Одли.

– Нет, сэр, Люцифер смердит. Его когти кривы. Петух, измазанный в крови и дерьме.

Кромвель смотрит на Алису. Нужно ее отослать. Что сделали с этой женщиной?

– Должно быть, неприятное зрелище, – говорит Кранмер. – Но насколько я знаю, чертям свойственно являться в разных обличьях.

– Так и есть. Они морочат вас. Дьявол приходит в виде юноши.

– Неужели?

– А однажды ночью привел женщину. В мою келью. – Она замолкает. – Лапал ее.

Говорит Рич:

– Дьявол известный бесстыдник.

– Не более, чем вы.

– А что потом, сестра Элизабет?

– Задрал ей юбку.

– Она не сопротивлялась? – спрашивает Рич. – Удивительно.

Говорит Одли:

– Не сомневаюсь, князь Люцифер знает толк в обольщении.

– Перед моими глазами, на моей кровати, он совершил с нею грех.

Рич делает пометку.

– Эта женщина, ты ее знаешь?

Нет ответа.

– А дьявол не пытался заняться этим с тобой? Можешь не стесняться. Тебя не осудят.

– Он улещивал меня, такой важный в своем лучшем синем шелковом дублете. А чулки усыпаны алмазами сверху донизу.

– Алмазами сверху донизу, – повторяет он. – Должно быть, тебя одолевал соблазн?

Она мотает головой.

– Но ведь ты привлекательная молодая женщина. Ты достаточно хороша для любого мужчины.

Она поднимает глаза, на губах слабая тень улыбки.