Вулфхолл

– Весьма вероятно. И тогда он возьмет новую. Но держать ее будет в своем доме в Элвтеме, теперь он и на милю не подойдет к Волчьему залу. А если отцу случится гостить у брата, ее запрут в бельевой, пока он не уедет.

Сестра Джейн Лиззи тоже при дворе, с мужем, губернатором Джерси, который приходится родственником новой королеве. Лиззи в кружевах и бархате, черты лица столь же строги и четки, сколь расплывчаты и нерезки черты ее сестры; взгляд светло-карих глаз дерзок и выразителен. Джейн шепчет ей вслед: глаза у нее словно вода, в которой мысли скользят стремительными золотыми рыбками, такими крохотными, что их не поймать ни сетью, ни багром.

Джейн Рочфорд, которой явно нечем себя занять, замечает, как Кромвель разглядывает сестер.

– У Лиззи Сеймур наверняка есть любовник, – говорит она, – невозможно поверить, что этот огонь зажег ее муж. Он был стар еще во времена шотландских войн.

Сестры похожи, замечает она, та же манера наклонять голову и поджимать губы.

– Если б не это, – ухмыляется Джейн Рочфорд, – я решила бы, что их мать не уступала своему мужу. В свое время она славилась красотой, Марджери Вентворт. Никто не знает, что там случилось, в Уилтшире.

– Даже вы? Я удивлен, леди Рочфорд. Кажется, вам ведомы все тайны.

– Вы и я, мы держим глаза открытыми. – Она опускает голову, словно адресуя слова своему телу. – Если пожелаете, я буду держать их открытыми там, куда вам нет доступа.

Господи, чего она хочет? Уж не денег ли?

– С чего вдруг? – спрашивает, холоднее, чем намеревался.

Она поднимает глаза и смотрит в упор.

– Мне нужна ваша дружба.

– Она не требует никаких условий.

– Я могла бы вам помочь. Вашу союзницу леди Кэри отослали в Хивер, к дочери. Она не нужна, раз Анна вернулась к своим обязанностям в супружеской спальне. Бедняжка Мария! – Она смеется. – Господь отмерил ей немало, но она никогда не умела этим пользоваться. Скажите, что вы станете делать, если королева больше не родит?

– Пустые страхи. Ее мать производила на свет по младенцу в год. Болейн жаловался, что она его разорит.

– Вы замечали, когда у мужчины рождается сын, он приписывает все заслуги себе, а когда дочь – во всем виновата жена? А если они не производят потомства, говорят, что жена бесплодна. Почему бы не предположить, что его семя испорчено?

– То же и в Писании. Всегда винят каменистую землю.

Каменистая земля, заросшая тернием бесплодная пустыня. После семи лет брака Джейн Рочфорд по-прежнему бездетна.

– Мой муж хочет моей смерти, – говорит она беспечно.

Он не находит слов для ответа, просто не готов к ее откровениям.

– Если я умру, – говорит она все так же беззаботно, – прошу вас как друга, распорядитесь, чтобы мое тело вскрыли. Я боюсь яда. Мой муж и его сестра часами сидят взаперти, а уж она-то разбирается в ядах. Анна хвастала, что угостит Марию завтраком, от которого та не оправится.

Он ждет.

– Я про Марию, дочь короля. Хотя я не сомневаюсь, Анна не колеблясь расправится и с собственной сестрой.

Она снова поднимает на него глаза.

– Не обманывайте свое сердце, если вы честны с самим собой, вы не откажетесь узнать то, что знаю я.

Она одинока, думает он, и у нее звериное сердце; Леонтина в клетке. Она принимает на свой счет все косые взгляды и перешептывания. Джейн Рочфорд боится, что женщины вокруг ее жалеют – больше всего на свете она ненавидит чужую жалость.

– Что вы знаете о моем сердце? – спрашивает он.

– Я знаю, кому вы его отдали.

– Тогда вам известно больше, чем мне.

– Мужчинам это свойственно. Я скажу вам, в кого вы влюблены. Почему вы не попросите ее руки? Сеймуры небогаты. Они с радостью уступят вам Джейн по сходной цене.

– Вы заблуждаетесь, я стараюсь не для себя. У меня в доме хватает юных неженатых джентльменов и воспитанников, о чьем будущем я пекусь.

– Ой-ой-ой, вот как вы запели! – дразнит она. – Скажите это кому-нибудь другому. Младенцам в колыбели. Или в палате общин, где вам не впервой врать. Но не думайте, что проведете меня.

– Для леди, предлагающей свою дружбу, у вас грубоватые манеры.

– Привыкайте, если нуждаетесь в моих сведениях. Зайдите в покои Анны, и что вы увидите? Королева молится. Королева в платье, усыпанном жемчужинами размером с горошину, шьет сорочку для нищенки.

Он с трудом удерживается от улыбки. Портрет весьма точен. Анна очаровала Кранмера. Архиепископ считает ее образцом праведной женщины.

– Так вас интересует, как обстоят дела на самом деле? Думаете, она перестала любезничать с шустрыми юнцами? Все эти воспевающие ее прелести стишки, загадки и песенки, думаете, она их не поощряет?

– Для этого у нее есть король.

– Анна не дождется от короля доброго слова, пока ее живот снова не округлится.

– Но что может этому помешать?

– Ничего. Если он займется своим делом.

– Осторожнее, – улыбается он.