Вулкан страстей наивной незабудки

– Потом Никита подсыпал Елизавете мое снотворное и, когда она заснула, поджег избу. Женщина чудом спаслась и тут же уволилась, за свою жизнь испугалась. Еле-еле мы ее умолили на него не заявлять, заплатили Елизавете много денег за молчание. Слава богу, что мерзавец устроил пожар не в городе, а в деревне. Местные дознаватели не хотели этим делом заниматься, они мужу поверили, когда он сказал, что в избе проблемы с проводкой были, ее сменить требовалось. Сами, мол, виноваты, ни к кому претензий не имеем, все живы. Гортензии я сказала, что Елизавета в драгоценностях по деревне ходила, кто-то их украсть решил, выждал, пока тетка в магазин отправилась, в избу влез, собаку нашу убил, дом сжег, чтобы следы замести. Мы с мужем были в шоке. Супруг прижал Никиту к стенке, я и Елизавета присутствовали при беседе. Через несколько часов допроса выродок признался: он бросил сонные таблетки в кувшин с водой, потому что хотел поехать с приятелями купаться, а Елизавета не разрешила. Поджег дом случайно. Никита уронил горящую спичку на занавеску, та вспыхнула… Но муж сыну не поверил.

– Врешь! Это лекарство пьет только мама. А она на дачу не ездила, Елизавета никакие медикаменты не принимает. Ты пилюли из Москвы прихватил. Заранее знал, что купаться пригласят, а Лиза тебя не пустит? Нет, ты планировал ее убить.

Никита стал рыдать, пообещал больше никогда так не поступать. И Валентин ему поверил! На мои слова, что сына надо где-то запереть, внимания не обратил. Валя отказывался верить, что его сын маньяком растет. Психиатром был, а ужаса под носом видеть не хотел. Мне объяснял: «Это острое переживание подросткового периода. Гормональный взрыв». Слепым и глухим муж был. Не желал признавать: в доме убийца, прятал голову в песок от страшной правды. После той беседы Никита на время притих, прямо в ангела превратился, мне от этого еще страшнее сделалось. Ох, думаю, неспроста гаденыш стал милым, задумал что-то мерзкое.

А Валя радовался, он, несмотря на диплом психиатра, полагал, что Никита извлек урок из произошедшего, понял, что мог попасть в специнтернат, испугался сурового наказания и больше преступлений не совершит. Отец очень любил сына, не мог смотреть на него глазами врача, обожал его. Увы, мои мрачные прогнозы подтвердились. Вскоре настал день, который я никогда не забуду.

Никита учился дома, занимался до шестнадцати, потом час отдыхал, в семнадцать я везла его на плаванье или куда-нибудь еще, я сама сидела за рулем, научилась водить машину. У нас в доме, несмотря на хорошее материальное положение, не было прислуги. Я боялась, что домработница или шофер начнут судачить о сыне, он вел себя странно. Мог быть любезным, ласковым, подойти поцеловать тебя и укусить за щеку до крови. Любил так «шутить». Один раз я попросила его наполнить лейку водой, у самой руки в земле были, цветы пересаживала. Сын охотно выполнил просьбу, изъявил желание полить герани. Я вскоре уловила характерный запах. Мерзавец набрал в лейку не воду, а уксусную эссенцию. Все посадки погибли. Он так смеялся! И, понимаете…

Галина Сергеевна опустила глаза.

– Стыдно о таком говорить, но из песни слов не выкинешь. Никита рос, гормоны у него в крови бушевали. Сын начал приставать к Гортензии, один раз завалил ее на кровать, хорошо, я крик девочки услышала, не знаю, чем бы все закончилось, не окажись я дома. А в тот роковой день случился скандал. Монстр ущипнул за грудь учительницу, которая ему на дому математику преподавала. Она выбежала из комнаты в слезах, кофта у нее была разорвана. Она закричала:

– Никита полез ко мне в лифчик. Я сейчас вызову милицию, он хотел меня обесчестить.

Слава богу, Валентин Петрович был дома. Ему удалось успокоить педагога, купить за деньги ее молчание. Мы еле-еле замяли скандал, в очередной раз Никиту отругали, ушли в нашу спальню. Я сказала Валентину:

– Хватит. Надо найти закрытое учреждение и спрятать мерзавца за крепкими дверями. Иначе Никита Горти изнасилует, тебя и меня зарежет.

Муж опять песню про неправильные методы воспитания завел, пообещал нанять психолога-гувернера… Я не могла сдержаться и выложила ему правду про Раскольниковых. Всю! До дна! Никогда не забуду выражения лица Вали в тот момент. Он молча меня выслушал и, не говоря ни слова, из дома ушел. А я осталась в квартире, не зная, что теперь будет. Валентин отправился на прогулку, чтобы успокоиться, или он не вернется? Конец нашему браку? Или он поймет, что урода необходимо под замок спрятать, пока он много бед не натворил? Он меня простит за то, что столько лет правду скрывала? Или из своей жизни вычеркнет?