Вулкан страстей наивной незабудки

– Он ее из Марманска в Москву вывез, – согласился Андрей, – сначала девица у него в любовницах состояла, потом они поругались. Девчонка психанула, ушла, начала на улице подрабатывать, но проституция тяжелый хлеб, ее один раз побили здорово. Потом она забеременела, родила не пойми от кого младенца, подбросила его в детскую больницу и побежала к Филиппу Игоревичу. Несмеянов проявил «милосердие» к Ирине, живущей по паспорту своей сводной сестры Ларисы, взял оторву официанткой и спустя некоторое время предложил ей поработать копией, пообещал: «Это ерунда. Покантуешься в бараке около года, получишь квартиру, деньги, загранпаспорт и живи, где хочешь».

– Откуда вы все это знаете? – удивилась я и тут же сообразила: – Вопрос снят. Ваш агент под прикрытием установил специальную аппаратуру, она фиксировала беседы в кабинете Филиппа.

– Верно, – согласился Снегов. – Мы его слушали, есть запись последнего разговора хозяина с Пашкиной. Сейчас.

Он вынул из сумки ноутбук, и вскоре я услышала женский голос, бормочущий:

– Я боюсь, я передумала, я не смогу! Отказываюсь.

Бубнеж перекрыл бас Филиппа. Сначала он наорал на бабу, напомнил про сделанные ей новые зубы, исправленные отпечатки пальцев, про полученный аванс. Потом слегка остыл и заявил:

– …с тобой!

– Я свободна? – слабым голосом осведомилась Ирина. – Могу уходить?

– …тебе! – снова впал в ярость Несмеянов. – Сначала отработай новые челюсти и изменение отпечатков. Думаешь бесплатно все получить? Тебя теперь по «пальчикам» не опознают, а это дорого стоит. Будешь в клубе бесплатно пахать, пока я не скажу, что долг аннулирован.

– Сколько с меня? – спросила Ирина.

– Неважно, – рыкнул Несмеянов.

– Ты меня хочешь навечно рабой сделать, – догадалась Пашкина. – А если я откажусь? Уйду прямо сейчас?

– Да пожалуйста, – развеселился Филипп, – только куда ты денешься? Взбрыкнешь? Отлично! Я тебя мигом с потрохами сдам, поставлю полицию в известность, что женщина, живущая под именем Ларисы Пашкиной, на самом деле Ирина, ее сводная сестра. Ира – воровка, проститутка, в общем, полный букет. Забирайте милашку.

– Ты этого не сделаешь, – прошептала девушка.

– Да? Хочешь проверить? Но даже если я не стукну куда надо, что с тобой будет, когда ты, … неблагодарная, от меня слиняешь? Останешься без заработка. Что ты, … делать умеешь? Эксклюзивной профессией владеешь? Только ноги раздвигаешь. Опять на дорогу пойдешь? Не понравится тебе на шоссе, уже пробовала один раз. И ты не юная девушка, уже старая… Желаешь сию секунду … смотаться? Ну-ка, дай сумку. Сколько там денег?

– Не трогай, – захныкала Ирина.

– Триста рублей, – заржал Несмеянов, – такой суммы тебе надолго хватит. А это что? «Пситомарин»? Наркота? Вот почему ты такая странная в последнее время ходишь, …! Сто раз говорено! Не трогать дурь!

– Это от нервов, – заканючила Лариса, – у меня депрессия!

– Ща проверю. Где тут листовка? Антидепрессант. Принимать под наблюдением врача, не более одной таблетки 10 миллиграммов в день, запрет на вождение машины… ага… угу… понятно. Внимание. При употреблении даже с малым количеством алкоголя препарат может вызвать летальный исход, если разовая доза превышена на одну треть… ага. Слушай, давай перестанем бычиться. Заистерила ты, я простил. Бывают у баб припадки тупости. Хватит… Уже все самое трудное сделала, зубы вставила, пальцы поправила. Ерунда осталась. Родинку над губой удалить.

– Нет! – крикнула Пашкина. – Нет!

– Не ори, – цыкнул Несмеянов. – Чего боишься? Одна секунда, это ваще не больно.

– Нет!

– Да почему? – снова начал злиться Фил.

– Мне сказали, что после удаления крупной родинки у человека рак начинается.

– Во …! Где ты эту хрень слышала?

– По телику академик выступал, фото показывал, какую родинку ваще никогда убирать нельзя. Прямо как у меня.

– Дерьмо он нес.

– Ага! Ты умнее доктора наук и профессора!

– Да!

– Ха! Нетушки! Сам себе все отрежь и рак получи.

– …!

– Только попробуй меня полиции сдать. Я им живо про твое предложение заменить на зоне одну … расскажу!

Воцарилась тишина, потом раздался голос Филиппа:

– Во поговорили! Полаялись, как неродные.

– Ты первый начал, – всхлипнула Пашкина.

Несмеянов сменил тон:

– Ну-ну, не хлюпай соплями. Все улажу, не хочешь работать копией, не надо. Ну-ка выпей пилюльки свои, успокоишься.

Андрей остановил запись.

– Дальше Филипп зовет бармена, угощает Ирину «Морской пеной», укладывает ее на диван, он заботлив до приторности. Слушай дальше.

Из ноутбука донесся шорох, скрип, затем визгливый женский голос сказал:

– Филипп Игоревич, я все убрала.

– Хорошо, Лена, уходи, – ответил Несмеянов. – В клубе никого?

– В пять утра последние ушли, – доложила незнакомка.

– Отлично, я домой и ты тоже.

– Вот!

– Это что?

– Гортензия сумку забыла, там ее кредитка.

– Без головы совсем, брось мне на стол, завтра ей отдам.

– О’кей. А чего с Пашкиной делать?

– Пусть спит, – сказал Несмеянов, – она поддала крепко, до полудня продрыхнет, а там я разберусь.

Снова скрип, шорох, звук шагов и тишина.

Андрей посмотрел на меня.