Введение в дзэн-буддизм

Для того, чтобы внести большую ясность в понимание природы "совершенного Пути", которая была излюбленной темой проповедей Дзесю, я приведу еще один отрывок из Хэкиган-сю, в котором содержится целых четыре мондо, относящихся к тому же вопросу. Каждое мондо освещает его в своем ракурсе и преподносится учителем очень тонко, тем не менее, самым безыскусным образом. В то время как те, кто имеют глаза, могут понимать учителя, непосвященные, естественно, теряются и не знают, как оценить его внешне неясные ответы.

Один монах пришел к Дзесю и спросил: "Говорят, что совершенный Путь не сложен, он просто на нем нет отбора и выбора. Что происходит, когда нет отбора и выбора?"

Дзесю: "Над небом и под небом я единственный; кто достоин почитания".

Монах: "Это - все еще отбор и выбор".

Дзесю: "Эх ты, деревенщина, где же тут отбор и выбор?"

Монах замолчал.

В этом мондо мы можем видеть, что, с точки зрения разума, монах задал вопрос по существу. Всякое рассуждение мы начинаем с "отбора и выбора", говорят китайские учителя дзэна; а размышление является прерогативой человеческого разума.

Что с ним станет, если исчезнет отбор и выбор? Либо мы попадаем в первоначальный хаос подсознания, либо мы пойдем за пределы умственной плоскости. Как решить эту дилемму? Поскольку мы есть то, что мы есть, путь к ее решению должен существовать. В этом случае монах, задающий вопрос, не совсем понимает Дзесю и преследует его по линии логического мышления. Даже тогда, когда дан прямой ответ, выражающий истину отсутствия отбора и выбора, монах не способен ее видеть. Он делает замечание, но учитель лучше знает. Когда он заявляет "над небом и под небом я единственный, кто достоин почитания", он, очевидно, хочет сказать, что существует реальность, которую совершенно не затрагивают логика, отбор и выбор. Легенда гласит, что эти слова произнес сам Шакьямуни, когда появился на свет. В действительности это - абсолютное утверждение, и только тогда, когда смысл его совершенно ясен, можно прийти к пониманию "совершенного Пути". Монаху, однако, он не был ясен, так как он все еще блуждал по лабиринту слов и идей. Покуда человек остается на этой плоскости, он не может подняться на такие высоты, где пребывают умы, подобные Дзесю. С другой стороны, не трудно опуститься, так сказать, вниз с высоты абсолютного утверждения на уровень относительности и противоречий, потому что последний обретает свое значение только в связи с абсолютным. Монах остается обывателем со всей своей умственной изобретательностью, поскольку он жонглирует идеями.

Стихотворный комментарий Сэте можно считать посвященным как Дзесю, так и самому "совершенному Пути".

Он походит на бездонный океан

И на высочайшую гору.

Мошка напрасно играет с тайфуном, несущимся в воздухе:

Напрасно муравей пытается сдвинуть железный прут.

Отбор. Выбор.

Взгляните на матерчатый барабан, висящий на стене.

"Совершенный Путь" нельзя ничем измерить, всякая попытка сделать это будет походить на попытки мошки противостоять урагану или на стремление муравья сдвинуть железный предмет. Если мы станем рассматривать комментарий Сэте в отношении к Дзесю, то можно сказать следующее: монах - это муравей или мошка, и как он только может надеяться справиться с таким львом, как Дзесю? Во всяком случае, все наши попытки прийти к конечному выводу посредством отбора и выбора настолько же тщетны, насколько тщетно мы будем стараться извлечь звук из барабана, который обтянут тряпкой вместо кожи: сколько бы мы в него не колотили, мы не услышим ни единого звука. Однако, с другой точки зрения, можно сказать, что ценность этого матерчатого барабана состоит как раз не в том, что не имеет цены. Вещи, принадлежащие этому миру частностей, приносят пользу, и в наше время люди соперничают друг с другом с целью извлечения из них максимальной выгоды, и результатом всего этого является это состояние беспокойства и напряжения, которое мы сейчас испытываем. Я уверен, что "совершенный Путь не сложен" и не требует такого нервного беспокойства, которым мы страдаем.