Введение в философию иудаизма

Суть Шабата не в том, что Всевышний, создав за шесть дней реальный мир, нуждался в отдыхе на седьмой, т. е. дело не просто в отсутствии работы в Шабат, а в том, что в седьмой день Творения — в Шабат — бытие получило дополнительную реальность, к бытию было добавлено нечто, не связанное с материальной сущностью, некое ценностное измерение — измерение святости.

Понятие святости фигурирует не только в иудаизме, оно является центральным понятием любой религии, поскольку именно святость отличает религию от нерелигиозного подхода. Но Танах вносит в понятие святости существенное новшество: святыня в Танахе не является материальным объектом, она принадлежит понятию времени. Иными словами, у сущего, согласно Танаху, есть измерение святости, но в космическом, а не материальном выражении.

До Танаха мы не встречаем ни одной религии, которая не связывала бы понятие святости с определенным материальным объектом. Все известные нам культы начинаются с обожествления животного или освящения определенного места (явление это называется тотемизмом). Танах же разрушает представление о святости объектов реального материального мира. Единственное, что освящается в тексте Танаха, о чем единственно сказано “и освятил его”, - это единица времени — Шабат.

В противоположность пространству и месту, время — понятие неуловимое. Никто никогда “не видел” и “не слышал” время. По мнению Спинозы, время — это изобретение человека, призванное измерить движение земного шара и солнца. Бергсон утверждает, что время проявляется не в физических явлениях, а лишь в потоке сознания. Так или иначе, понятие времени считается одним из самых трудных понятий в философии. Философы определяют время как “субъективное ощущение, доступное только сознанию и неуловимое чувствами”.

Иудаизм видит в единице времени — Шабате — материализацию категории святости. Шабат изменяет существующее деление времени, соответствующее движению небесных тел. Каждый седьмой день вырывается из потока времени — “спасенная” единица времени становится святыней, освященной Богом.

Рассматривая измерение святости как часть временного измерения, Танах отрывает понятие святости от всех явлений материальной природы. В любой другой религии святые дни непосредственно связаны с природными явлениями и отличаются особой праздничностью и весельем. Шабат, напротив, — день душевного покоя и отдохновения. Святость Шабата не связана ни с чем, кроме одного — в этот день Бог не сотворил ничего материального.

Собственно, все еврейские праздники связаны не с природньми, а с историческими явлениями, т. е. с событиями во времени. Праздник весны связан с исходом из Египта, праздник сбора урожая (Шавуот) — с дарованием Торы, праздник сбора плодов (Суккот) — с блужданием по пустыне и т. п. Святыми в иудаизме считаются даты истории народа Израиля.

Понятие святости в иудаизме принципиально отличается от понятия святости в христианстве и исламе, аналогично тому, как отличаются слова “святой” и “освященный”. Догматы христианства и ислама святы изначально, по определению; предметы материального мира трансформируются, превращаются в онтологическую противоположность, и в определенный момент религиозного ритуала физический объект становится святым (например, хлеб и вино в христианстве). В иудаизме же нет святых объектов в физическом, объективном, материальном смысле. Святость предмета исходит не от самого предмета, она кроется в историческом подходе. Вещи освящены человеческими действиями, к ним относятся как к святыне в силу определенных исторических причин. Скажем, земля Израиля свята не сама по себе, а как часть исторического подхода; обрядовые предметы считаются предметами священного употребления, поскольку их назначили для выполнения обрядов и заповедей, и следует остерегаться, чтобы они не упали на землю, и т. п.; гора Синай была три дня табу по причине дарования Торы; записанная Тора свята в силу того, что она — “слова Бога живого”, человек освятил их для самого себя, придал им особый статус (бумага и чернила не являются святыней). Даже святая святых — место, куда может войти лишь первосвященник в Судный день, — не является в иудаизме запрещенным местом.

Носитель заряда святости всегда связан в еврейской религии не с физической характеристикой предмета, а с его внутренним содержанием. Например, Моисей разбивает скрижали Завета — никто не воспринимает этот акт буквально. Имеется в виду разрушение содержащегося в скрижалях смысла. Он-то и является святыней.

Аналогичный пример с Ковчегом Завета. В истории смерти Уззы Узза умирает, получив “удар тока” от деревянного (заметим) Ковчега Завета, до которого он дотронулся, чтобы уберечь последний от падения. Дотрагиваться до Ковчега бы-ло запрещено, ибо он считался святыней. Но святость, понятно, исходила не от деревянной оболочки Ковчега, а от того, что находилось внутри него.