Введение в философию религии

Таких предварительных необходимых условий довольно много. Скажем, если бы мир оказался абсолютно невосприимчивым к некоторым из ваших актов выбора (например, желанию перепрыгивать через высокие дома), то вы могли бы утратить способность — а значит, и свободу — выбирать подобные вещи. (Большинство из нас пыталось совершать нечто подобное в детстве, но уже не пытается, так как мир тому «не содействовал».) Каким же должно быть «содействие» мира, чтобы мы могли начать — и продолжать — совершать свободные акты выбора? Для этого требуется, как минимум, чтобы действительность вокруг нас подчинялась правильным и постоянным законам природы.

Дело в том, что в большинстве случаев мы действуем через те или иные движения собственного тела, а эти движения вызывают события в мире вокруг нас. Задумав наколоть дров, вы приводите свое тело в движение таким образом, чтобы топор последовательно перемещался вверх и вниз, что в свою очередь влечет за собой раскалывание дров. Но если бы окружающий вас мир не был упорядоченным и законосообразным, то вы бы не смогли сделать ничего подобного, так как не знали бы, что движущийся вверх–вниз топор способен стать причиной раскалывания бревен на части (поскольку они, топоры, не производили бы таких следствий регулярно). А значит, вы бы не знали даже, что это такое — решить наколоть дров. В хаотическом мире у вас могла бы возникнуть крайняя нужда в дровах, но не было бы ни малейшего понятия о том, как же их наколоть. Возможно,

рассуждали бы вы, делу помогут взмахи топора, но ведь и швыряние в бревна пирожными, и бег кругами в соседском дворе также могли бы показаться вам средством для достижения желаемого результата. В общем, хотя у нас и могли бы возникать желания совершать самые разные вещи, мы бы никогда не сумели действительно решить

их совершать, ибо не имели бы представления о том, как это можно сделать.

Любой мир, где существуют свободные создания, способные совершать свободные поступки, чьи последствия выходят за пределы их собственных шкурных интересов, должен, таким образом, быть миром, в котором действуют постоянные, правильные законы природы. И тут могут возникнуть проблемы. Те самые законы движения, которые позволяют мне забить молотком гвоздь, способны стать причиной того, что удар молотка придется по моему пальцу. Те самые законы, которые через вызванное моими голосовыми связками колебание воздуха дают мне возможность рассказывать разные истории, позволяют смерчу разрушать дома. И так далее. В мире, подчиненном правильным и постоянным естественным законам, совместное действие последних может войти в противоречие с интересами людей и причинить им вред. Когда же это происходит, возникает физическое зло.

Теодицеи на основе естественного закона сталкиваются, однако, с двумя серьезными возражениями. Во–первых, можно задаться вопросом: почему же Бог не сотворил мир с такими законами, которые порождали бы меньше физического зла? В самом деле, разве стал бы мир хоть сколько–нибудь хуже, если бы в нем были установлены законы, исключающие появление вирусов? Во–вторых, неужели нельзя было исключить множество случаев физического зла, не нарушая при этом правильное действие законов природы до такой степени, чтобы пострадала наша свобода? Разве предотвращение одного крупного урагана лишило бы меня способности пользования свободной волей? Если же нет, то почему бы Господу не уберечь нас еще от пары–тройки (а лучше десятка) ураганов? Рассмотрим эти аргументы по очереди.