Введение в философскую феноменологию

подчеркивает, что в этом и состоит особенность феноменологического познания, феноменологического опыта. Если, читая текст, мы получаем «определение» предмета, то это значит, что предмет всегда дан нам несобственно, через другое, символически. Именно эту традиционную методологию познания и стремится преодолеть феноменология. Если мы стремимся познать «саму вещь», то тогда всякого рода объяснения могут служить только одному: отграничить эту вещь от всего другого, отметить, что она не есть. Положительное же познание этой вещи возможно только интуитивно, в качестве некоторого онтологического жеста: «вот это». И все предварительные рассуждения феноменологии и есть именно приглашение к интуитивному схватыванию реального, не заменимого никакими дефинициями.

Необходимо подчеркнуть, что феномен как априорное дан, по Шелеру, именно в опыте. Он отказывается понимать опыт по Канту, как некое оформление хаоса чувственного материала априорными категориями рассудка. Это априорное, согласно философской феноменологии, не вносится рассудком в опыт извне, а находится уже в самих опытных данных. Априорное, также как и любая данность наблюдения, индукции имеет, по Шелеру, общее опытное происхождение. Априорное — это тоже факт, но факт особого рода: «чистый» факт, или «абсолютный» факт. Отнюдь не любое наблюдение и опыт дают нам факты подобного рода. Необходимо особое усилие интуиции, чтобы выделить этот «чистый» факт, данный с полной очевидностью, в котором все «явно дано» и не оставляет более места для вопросов. В этом смысле феноменология представляет собой чистый эмпиризм и даже своеобразный радикальный эмпиризм. Различие априорного и апостериорного имеет здесь свое специфическое значение. «...Когда говорят о противоположности a priori и a posteriori, то речь идет не об опыте и не-опыте или о так называемых “предпосылках

всякого возможного опыта” (которые сами никогда не могут быть даны в опыте), но о двух видах опыта: о чистом и непосредственном опыте и об опыте обусловленном и опосредованном естественной организацией реального носителя акта. Конечно, во всяком нефеноменологическом опыте чистые факты интуиции и их связи функционируют — как мы можем сказать — в качестве “структур” и “формальных законов” опыта, в том

смысле, что они никогда не “даны” в нем, хотя опыт и осуществляется в соответствии с ними или соразмерно им. Но как раз все то, что в естественном и научном опыте функционирует как “форма”, а уж тем более — как “метод” опыта, все это в пределах феноменологического опыта должно стать “материей” и “предметом” созерцания»[37].

{стр. 29}

§ 2. Критика Кантовского учения о нравственности

Именно другое понимание априорного, а также соотношения формального и материального и является основой шелеровской критики Кантовского учения о практическом разуме. Шелер согласен с Кантом, что нравственные императивы не могут быть получены индуктивно. Но отсюда совсем не следует, что они должны быть формальны. Соотношение «формальное — материальное» для Шелера есть чисто условное соотношение. Для пояснения своей мысли он приводит следующий пример. Положения логики и арифметики одинаково априорны. Однако первые будут по отношению ко вторым формальны, потому что положения арифметики уже предполагают положения логики, и для того чтобы выполнять вторые требуется некоторая дополнительная материя созерцания. В то же время и сама логика отнюдь не является, по Шелеру, идеалом «чистоты», в смысле отсутствия необходимого созерцания. «...Даже то положение, что из двух предложений — “А есть В” и “А есть не-В” — одно является ложным, даже это положение является истинным лишь на основании того феноменологического предметного усмотрения, что бытие и небытие чего-либо (в созерцании) несовместимы. В этом смысле даже это предложение имеет своим основанием некую материю созерцания, которая отнюдь не лишается этой своей функции только потому, что относится к любому предмету»[38].