Читаем Введение в христианское богословие полностью

И вновь мы находим ту же мысль: дела свидетельствуют о спасении, но не являются его причиной; они являются следствием спасения, а не его предусловием. Посредством апостериорных рассуждений верующий может прийти к выводу о своей избранности по ее следствиям (добрым делам). Наряду с прославлением Бога и проявлением благодарности верующего, подобные человеческие нравственные действия играют для встревоженной христианской совести жизненно важную психологическую роль, уверяя верующего, что он действительно избран.

Эта идея часто излагается в виде "практического силлогизма", довода, построенного по следующей модели: «Все, кто избраны, проявляют определенные признаки, являющиеся следствиями этого избрания. Я проявляю эти признаки — следовательно, я нахожусь среди избранных».

Этот syllogismus practicus, таким образом, усматривает основание для уверенности в избранности в наличии в жизни верующего "определенных признаков". Таким образом, существует сильное психологическое стремление доказать себе и всему миру свою избранность проявив ее признаки — среди которых искреннее желание служить Богу и прославлять Его, трудясь в мире. Именно это стремление, как утверждает социолог Макс Вебер, стоит за возникновением в кальвинистских обществах капитализма.

Популярная версия тезиса Вебера гласит, что капитализм стал непосредственным результатом протестантской Реформации. Такое заявление представляется исторически неправдоподобным и, в любом случае, это не то, что хотел сказать Вебер. Он подчеркивал, что он "не имеет никакого намерения поддерживать столь глупый и доктринерский тезис, что дух капитализма… мог возникнуть лишь в результате определенного воздействия Реформации. Факты о том, что определенные важные формы капиталистической деловой организации были известны значительно раньше Реформации, являются сами по себе достаточным опровержением подобного утверждения".

Макс Вебер утверждал, что в XVI в. возник новый "дух капитализма". Объяснений требует не столько капитализм, сколько "конкретная форма капитализма".

Протестантизм, утверждает Вебер, выработал психологические предусловия, существенные для развития современного капитализма. Действительно, Вебер усмотрел основополагающий вклад кальвинизма в том, что он, являясь системой веры, выработал определенные психологические импульсы. Вебер делал особый акцент на понятии о "призвании", которое он связывал с кальвинистской идеей о предопределении. Кальвинисты, уверенные в своем личном спасении, смогли включиться в мирскую деятельность без серьезных волнений по поводу влияния ее на спасение. Стремление доказать свою избранность привело к активному стремлению к мирскому успеху — успеху, который, как указывают историки, не замедлил последовать.

В наши задачи не входит критическое исследование тезиса Вебера. Одни его считают полностью дискредитированным; в другие продолжают его разделять. Мы стремимся лишь отметить, что Вебер правильно указал, что религиозные идеи могут оказать мощное экономическое и социальное воздействие на формирование современного уклада жизни в Европе. Сам факт того, что Вебер утверждал, что религиозная мысль Реформации могла придать стимул развитию современного капитализма, является мощным свидетельством необходимости изучать богословие, чтобы правильно понять историю человечества. Он также указывает на то, что такие явно абстрактные идеи, как предопределение, могут оказать вполне конкретное воздействие на историю!

В настоящей главе был сделан краткий обзор обширнейшего материала, связанного с христианским пониманием человеческой природы, греха и благодати. Исследована была лишь небольшая часть споров, проходивших в христианстве. Тем не менее, были отмечены основные вехи, которые продолжают играть важную роль в современных дискуссиях об этих вопросах.

Вопросы к двенадцатой главе

1. Кратко опишите основные вопросы, вокруг которых вращался пелагианский спор.

2. Почему Августин верил в первородный грех?

3. Представьте себе, что вы объясняете идею о благодати человеку, не имеющему богословского образования, с ограниченным интервалом фиксации внимания. Что бы вы могли сказать об этой идее в 200 или менее словах?

4. Мартин Лютер ассоциируется с доктриной об "оправдании одной верой". Что он имел в виду под этим? Каковыми были другие альтернативы, которые он отверг?

5. "Если вы не предопределены, так станьте предопределенным". Как подобный взгляд связан с тезисом Макса Вебера о происхождении капитализма?

Глава 13. Доктрина о церкви

Перейти на страницу:

Похожие книги

Опиум для народа
Опиум для народа

Александр Никонов — убежденный атеист и известный специалист по развенчанию разнообразных мифов — анализирует тексты Священного Писания. С неизменной иронией, как всегда логично и убедительно, автор показывает, что Ветхий Завет — не что иное, как сборник легенд древних скотоводческих племен, впитавший эпосы более развитых цивилизаций, что Евангелие в своей основе — перепевы мифов древних культур и что церковь, по своей сути, — глобальный коммерческий проект. Книга несомненно «заденет религиозные чувства» определенных слоев населения. Тем не менее прочесть ее полезно всем — и верующим, и неверующим, и неуверенным. Это книга не о вере. Вера — личное, внутреннее, интимное дело каждого человека. А религия и церковь — совсем другое… Для широкого круга читателей, способных к критическому анализу.

Александр Петрович Никонов

Религиоведение
Великая Церковь в пленении
Великая Церковь в пленении

Классический труд известного английского ученого Стивена Рансимэна (1903–2000) по истории Православной Греческой церкви, касающийся как древней истории, богословия и внутренней организации Византийской церкви (первая часть книги), так и преимущественно положения Константинопольского патриархата («Великой Церкви») после падения Константинополя в 1453 г. до греческого восстания в 1821 г. По мнению автора, сохранить свой дух греческий народ смог только благодаря духовной силе — Православной Церкви. В этой связи С. Рансимэн исследует интереснейший феномен перехода от Средневековья к Новому времени, а именно превращение наднациональной Вселенской церкви Византии в национальную Греческую церковь, каким стал Константинопольский патриархат к началу XIX в. под влиянием светского фанариотского элемента и греческого национализма. В книге также не остается без внимания обычно замалчивающаяся в трудах греческих историков тема подавления фанариотским духовенством просвещения и самосознания у славянских народов Балканского полуострова. Особое место уделено непростым отношениям Константинопольского патриархата и Русской церкви.На русском языке издается впервые.Для всех интересующихся историческими путями Православия.

Стивен Рансимен

Религиоведение