Введение в христианское богословие

Среди конкретных влияний на толкование Библии, следующие представляют особый интерес. Анализ силовых взаимоотношений между толкователем и общественностью, проведенный Мишелем Фуко, поднял ряд вопросов о потенциально репрессивной роли "официальных" толкователей Библии. Работы Жака Дерриды поставили вопрос о том, как различные толкования библейских текстов могут привести к противоречивым прочтениям Священного Писания. Жан — Франсуа Лиотар высказал предположение, что то, что он назвал "les grands recits", великие библейские повествования, служат лишь увековечению светских идей, свободно основанных на этих повествованиях. Это поставило вопрос о том, как можно истолковать Библию, так, чтобы опровергнуть, а не подтвердить исходные посылки западного мышления (хотя работы латиноамериканских богословов освобождения наводят на мысль, что эта проблема значительно менее серьезна, чем считает Лиотар).

2. Систематическое богословие. Постмодернизм по своей природе враждебно относится к "систематизации" или любым претензиям на истолкование "смысла". Работа Марка Тейлора "Блуждание" представляет пример воздействия постмодернизма на систематическое богословие. Образ "блуждания" — вместо более традиционных подходов к построению богословских систем — приводит Тейлора к антисистематическому богословию, предлагающему многозначные подходы к вопросам об истине и смысле. Исследование Тейлора представляет собой рассмотрение последствий ницшеанского объявления о "смерти Бога". На основании этого Тейлор призывает к исключению таких концепций, как самость, истина и смысл. Язык ни к чему не относится, истина ничему не соответствует.

Богословие освобождения

Термин "богословие освобождения" теоретически можно применить к любому богословию, обращающемуся или рассматривающему обстановку угнетения. В этом смысле, феминистское богословие можно считать формой богословия освобождения, о чем говорит его прежнее название "женское освобождение". Точно так же, черное богословие несомненно касается вопроса освобождения. Однако на практике этот термин используется для обозначения конкретной формы богословия, истоки которого лежат в Латинской Америке 1960–1970–х гг. В 1968 г. римско — католические епископы Латинской Америки собрались на конгресс в Медельине, в Колумбии. Это собрание — часто называемое CELAM II — всколыхнуло весь регион, признав, что церковь часто становилась на сторону деспотических правительств региона, и объявив, что в будущем она станет на сторону бедных.

Это пастырское и политическое заявление было вскоре дополнено прочным богословским обоснованием. В своей книге "Богословие освобождения" (1971 г.) перуанский богослов Густаво Гутиерез представил характерные проблемы, которым суждено было стать определяющими для этого движения, и которые мы сейчас рассмотрим. Список других известных авторов включает бразильца Леонардо Боффа, уругвайца Хуана Луиса Сегундо и аргентинца Хосе Мигеля Бонино. Этот последний необычен тем, что представляет протестантский (точнее методистский) голос в разговоре, в котором доминируют римско — католические авторы.

Основные темы латиноамериканского богословия освобождения можно свести к следующим.

1. Богословие освобождения ориентировано на бедных и угнетенных. "Бедные — истинный богословский источник для понимания христианской веры и практики" (Собрино). В Латинской Америке церковь приняла сторону бедных: "Бог ясно и недвусмысленно стоит на стороне бедных" (Бонино). Этот факт приводит к дальнейшим выводам: бедные занимают особенно важное место в интерпретации христианской веры. Все христианское богословие и вся миссия церкви должны основываться на "взгляде снизу", на страданиях и бедствиях бедных.

2. Богословие освобождения требует критического подхода к практике. Как говорит Гутиерез, богословие — это "критическое рассмотрение христианской практики в свете Слова Божьего". Богословие не оторвано и не должно быть оторвано от социального участия и политических действий. В то время как классическое западное богословие считает действие результатом размышлений, богословие освобождения меняет этот порядок. Действие происходит первым, а за ним следует критическое размышление. "Богословие должно перестать объяснять мир и начать преобразовывать его" (Бонино). Истинное знание о Боге никогда не может быть беспристрастным и оторванным от мира, но приходит через преданность делу бедных. Здесь просматривается фундаментальное отрицание взгляда эпохи Просвещения о том, что пристрастность служит препятствием знанию.