Введение в конституционное право

После этого вердикт Конституционного суда был проигнорирован и новый «конституционный строй» был создан военной силой. Председатель Конституционного суда В.Д.Зорькин под угрозой уголовного наказания сложил свои полномочия, но сохранил статус одного из судей Конституционного суда. После событий 3 - 4 октября Б.Н.Ельцин приостановил действие Конституционного суда. А в 1994 году был принят новый закон о Конституционном суде. Согласно нему, суд утратил право рассматривать дела по собственной инициативе и оценивать конституционность действий тех или иных должностных лиц, а также конституционность партий. При этом коллегия суда была расширена с 13 до 19 судей.

История вопроса показывает, что поскольку Конституционный суд в 1993 г. не был распущен, то ныне действующий Конституционный суд не является следствием введения в действие новой конституции в 1993 г., его легитимность не обусловлена её юридической легитимностью. Вследствие этого вердикт конституционного суда о нелегитимности ныне действующей конституции не ставит его в положение «унтер-офицерской вдовы, которая сама себя высекла». Т.е. он вправе рассмотреть и вопрос о легитимности конституции - был бы запрос, но не будет этого делать. - Почему?

Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо разъяснить ещё одну несуразность, в которой выражается антинормальная правоприменительная практика: и ответ В.А.Туманова, и закон 1994 г., лишающий Конституционный суд инициативы, - прямые нарушения принципа независимости законодательной, исполнительной и судебной власти, провозглашением которого либералы гордятся как своим якобы неоспоримым достижением. Этот принцип провозглашён ст. 10 конституции РФ 1993 г. в следующей форме: «Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны» - самостоятельность одним из своих аспектов включает в себя и право на инициативу. Соответственно внутренне противоречивой и несостоятельной становится ст. 120.1 конституции РФ 1993 г.: «Судьи независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону»

, поскольку федеральный закон о Конституционном суде противоречит принципу независимости судебной власти.

Теперь вернёмся к прерванной цитате с ответом В.А.Туманова:

«Этим ответом В.Туманов подтвердил правомерность вопроса, признав, однако, рискованность его для возглавляемого им института власти [59] и, заверив кого надо в том, что сам Суд этот вопрос никогда не рассмотрит. Близкий по смыслу вопрос был задан главным редактором журнала «Государство и право» А.И.Ковлером и преемнику Туманова на посту председателя Конституционного Суда М.В.Баглаю

[60], который оставил вопрос без вразумительного ответа. А преемник Баглая В.Зорькин, оставленный в должности и после достижения им установленного Конституцией предельного возраста в рвении усерднее служить «благодетелям», прилагал все усилия, чтобы исключить из конституций и уставов субъектов РФ положений, являющихся истинным выражением воли их населения, и заменить их нормами Конституции Российской Федерации.

Действительно, общепризнанные нормы и принципы демократии и конституционализма, которые на словах воспеваются российскими властями, свидетельствуют о том, что у современного Российского государства отсутствует легитимная Конституция» [61].

Но такой антинормальный порядок применения законодательства «элитой» вызывает и ответный правовой нигилизм в остальном обществе, которому правящая «элита» предлагает безропотно терпеть её злонравный произвол и не вмешиваться в её дела никоим образом. Если же злоупотребления такого рода обнажаются, то «элита» норовит представить их как единичные досадные случаи, и убедить вышестоящих начальников и общество в том, что обычно всё же действует нормальный порядок применения законодательства в государственном и в бизнес - управлении. При этом политика направлена на то, чтобы подавить «виновных» в разоблачении злоупотреблений властью и в попрании законных прав (тому полно примеров в текущей интернет-публицистике).

Об этом М.Е.Салтыков-Щедрин писал так:

«Нигилист - это, во-первых, человек, который почему-либо считает себя неудовлетворенным [62], во-вторых, это человек, который любит отечество по-своему и которого исправник [63] хочет заставить любить это отечество по-своему. И вот этого-то человека избирают предметом внутренней политики» [64].