Большевизм - это не русская разновидность марксизма и не партийная принадлежность. И уж совсем бессмысленен оборот «еврейский большевизм», употребляемый Гитлером в «Майн кампф», поскольку большевизм - явление духа Русской цивилизации, а не духа носителей доктрины библейского глобального рабовладения на расовой основе.
Большевизм существовал до марксизма, существовал в российском марксизме, как-то существует ныне. Будет он существовать и впредь.
Как заявляли сами большевики члены марксистской партии РСДРП (б), именно они выражали в политике стратегические интересы трудового большинства населения многонациональной России, вследствие чего только они и имели право именоваться большевиками. Вне зависимости от того, насколько безошибочны большевики в выражении ими стратегических интересов трудового большинства, насколько само это большинство осознаёт свои стратегические интересы и верно им в жизни, суть большевизма
не в численном превосходстве приверженцев неких идей над приверженцами других идей и бездумной толпой, а именно в этом: в искреннем стремлении выразить и воплотить в жизнь долговременные стратегические интересы трудового большинства, желающего, чтобы никто не паразитировал на его труде и жизни. Иными словами, исторически реально в каждую эпоху суть большевизма в деятельной поддержке переходного процесса от исторически сложившегося толпо-«элитаризма» к многонациональной человечности Земли будущей эры.Меньшевизм
, соответственно, представляет собой противоположность большевизма, поскольку объективно выражает устремлённость к паразитизму на труде и жизни простонародья - большинства - всех возомнивших о своём «элитарном» статусе. И спустя 35 лет - «сверхдержава № 2», неоспоримый авторитет во всём мире, и перспективы стать единственной сверхдержавой и лидером цивилизационного развития всего человечества, но -· После октября 1917 года и до конца всей эпохи «сталинизма» ностальгия по бывшим порядкам монархической России была присуща только весьма узкому кругу бывших эксплуататоров - как тех, кто эмигрировал за кордон, так и тех, кто по разным причинам остался в послереволюционной России, саботировал и вредил строительству нового общества. В массе трудящихся такой ностальгии не было (даже среди «кулаков» и «нэпманов», у которых были свои мелкобуржуазные претензии к царизму) и потому этот узкий слой не представлял серьёзной угрозы строительству нового общества и легко блокировался, как в повседневной жизни - приверженцами строительства социализма, так и с помощью спецслужб, которые имели поддержку своей деятельности в широких слоях общества (то, что при этом они избыточно часто злоупотребляли доверием трудящихся к ним и работали на построение содержательно иного «социализма» - это тоже факт, но это другая тема).