Введение в литературную герменевтику. Теория и практика

1. Духовно-историческая школа. Р. Унгер

Первый вариант (вариант дополнения) наиболее наглядно предстает в научном творчестве ученика и популяризатора Дильтея, видного представителя духовно-исторической школы в Германии Рудольфа Унгера

(1876–1942), в частности в его работе «Философские проблемы новейшего литературоведения» (1908). Декларируя основополагающий тезис Дильтея о том, что главной проблемой понимания является проблема внутренней жизни автора как творческой личности, Унгер очень скоро сталкивается с невозможностью оставаться на позициях исключительно интуитивного познания, на позициях дивинации, поскольку эти позиции таят в себе очень существенную и вполне реальную опасность субъективизма и, следовательно, превращения науки в произвол. Для Унгера становится очевидной необходимость преобразования научного метода таким образом, чтобы он позволил литературоведению гарантированно сохранить статус нормативной науки. Кроме того, научное сознание Унгера явно не справляется с герменевтическим кругом, по которому двигался Дильтей, толкуя духовное творчество личности как продукт истории, а историю – только через проявление отдельных творческих актов. В эту область дильтеевского учения Унгер вносит определенную поправку, в результате чего, строго говоря, герменевтический круг как таковой упраздняется: Унгер подменяет историю в дильтеевском понимании историческим развитием эстетической теории, в соотношении с которой, на фоне которой необходимо, с его точки зрения, рассматривать конкретные художественные творения – как ее производные. Для Унгера, таким образом, проблема герменевтического круга утрачивает свою актуальность, потому что, в сущности, он (Унгер) придает процессу познания необратимую последовательность – от общего к частному, от эстетической теории к ее конкретным художественным проявлениям, к текстам.

Понятно, что в этой ситуации примат личности в историческом процессе и примат проблемы личности во всем спектре герменевтических проблем, провозглашенный Дильтеем и повторенный самим Унгером, оказывается для последнего не более чем декларацией. На деле Унгер постоянно переориентирует собственное внимание с индивидуальной фактичности исторической жизни (как понимал ее Дильтей) на абстрактные категории. Литература начинает трактоваться как «отражение развития определенных духовных предметов», а ее история – «как история проблем» (а не проявление творящего человеческого духа). При таком подходе обращение к сравнительно-аналитическому методу оказывается неизбежным уже потому, что соотнесение конкретно-исторических фактов (то есть в данном случае отдельных литературных произведений) с абстрактной системой подразумевает действие классификационного принципа, который, в свою очередь, осуществляется в рамках именно сравнительно-аналитического метода. И Унгер, естественно, отдает дань этому методу, присоединяя таким образом к системе Дильтея то, что не просто не было учтено последним, но от чего он сознательно и принципиально отказался.

2. Интуитивизм. Ю. Айхенвальд

Ярким и чрезвычайно показательным примером другого, казалось бы, противоположного унгеровскому, варианта переосмысления, трансформации герменевтической системы Дильтея в филологической области стали работы русского литературного критика, представителя так называемого интуитивизма (или импрессионизма, или имманентной критики – терминологически это направление обозначается по-разному) Ю. И. Айхенвальда (1872–1928) – автора литературных портретов и интерпретатора творчества русских и западноевропейских писателей. Наиболее последовательно свои взгляды на проблемы интерпретации Айхенвальд выразил в теоретическом вступлении к своей знаменитой книге «Силуэты русских писателей».