Введение в общую психологию: курс лекций

Пожалуй, самое общее, что объединяет это разнообразие, заключается в чрезвычайном разрастании и усложнении «промежуточных» или «предваряющих», форм поведения на пути к конечным биологическим целям. Если на самом раннем этапе психика проявлялась в реакциях приближения — ухода, то теперь такие «реакции» превращаются часто в развернутую многозвенную цепь действий. Благодаря этим действиям конечные акты питания, самосохранения, размножения как бы отодвигаются во времени и в пространстве и одновременно эффективно обеспечиваются. Достаточно вспомнить многие совершенные способы добывания пищи, защиты от нападения, строительства жилищ, не говоря уже о сложном ориентировочно-исследовательском поведении высших животных.

Более сложное строение деятельности у представителей перцептивной психики А. Н. Леонтьев выражает через идею выделения операций.

Операции — это относительно самостоятельные акты, содержание которых отвечает не самому предмету потребности, а

условиям, в которых он находится (56, с. 231). Выделение операций возможно только при отражении целостных предметов и ситуаций и, в свою очередь, стимулирует развитие такого отражения.

Следуя этой мысли А. Н. Леонтьева, можно сказать, что для дождевого червя (представителя сенсорной психики), который освоил в лабиринте путь к пище, образ пищи (предмет потребности) и путь к ней (условия) еще слиты в единый нерасчлененный образ — комплекс свойств. В ходе обучения он своими движениями прилаживается к траектории пути, но не отражает ее как таковую; при изменении пути он снова должен пройти период обучения (переучивания) новой траектории.

В отличие от этого собака способна воспринять как независимые предметы пищу и преграду на пути к ней. В своих действиях она сообразуется со свойствами этой преграды — ее формой, протяженностью, высотой, и если преграда окажется другой, то животное с места изменит способ ее преодоления.

Таким образом, можно сказать, что в деятельности собаки способ, с помощью которого она достигает цели, вычленился из ее общего движения к цели и приобрел относительную самостоятельность. Этот способ (т. е. операция) обеспечивается отражением отдельно пищи и отдельно преграды как целостных предметов.

Мы не будем специально останавливаться на характеристике различных уровней стадии перцептивной психики.

Вместо этого воспользуемся богатейшим материалом стадии перцептивной психики для рассмотрения самого общего вопроса — об основных особенностях психики животных, имея в виду ее отличия от психики человека.

Основу всех без исключения форм поведения животных составляют инстинкты, точнее,

инстинктивные действия, т. е. генетически фиксированные, наследуемые элементы поведения. Как и морфологические признаки, они воспроизводятся в каждой особи данного вида в относительно неизменной форме.

Видотипичность инстинктивных действий позволяет даже использовать их в качестве классификационных признаков при определении таксонов животных наряду с морфологическими признаками.

Например, для голубей характерен особый способ питья. Все птицы, как известно, пьют, запрокидывая голову, и только голуби втягивают воду клювом с опущенной головой.

Как и морфологическая организация, инстинкты животных, по словам В. А. Вагнера, формировались «под диктовку среды и под контролем естественного отбора» (цит. по: 118, с. 36). Это привело к удивительной приспособленности инстинктивного поведения во всех сферах жизни животного — в способах добывания пищи, защите от нападения, строительстве жилищ, заботе о потомстве и т. п.

Приведу лишь один пример, взяв его из классического труда Ж. А. Фабра (117).

Оса-сфекс до откладки яиц обеспечивает будущую личику кормом — «законсервированным» кузнечиком. Сфекс нападает на кузнечика, парализует его, нанося точно рассчитанные уколы в три нервных узла, управляющих движениями его конечностей. Затем она втаскивает кузнечика в заранее приготовленную камеру и аккуратно откладывает яичко на его груди (кузнечик при этом лежит на спине).

В этой серии инстинктивных актов все очень целесообразно. Во-первых, парализация жертвы: мертвый кузнечик разложился бы раньше, чем выведется личинка, оставленный же в активном состоянии кузнечик сам легко убил бы личинку. Во-вторых, удивительная точность каждого укола сфекса в нервные ганглии насекомого. Наконец, аккуратность размещения яичка именно на груди кузнечика: это единственно безопасное место, с которого личинка не может упасть или быть сброшенной, ибо все еще живой кузнечик шевелит брюшком, челюстями и усиками. Оказавшись же на земле, слабая, беспомощная личинка неминуемо погибла бы.