Вы не хотите летать

До соседней тропинки было недалеко, но Соня увидела, как к столу с остывшим завтраком пробежал Савелий, схватил два оставшихся почти нетронутыми подноса и унесся с ними обратно к Ингвару. Ему навстречу выскочила Сабрина, и показалось, что она плачет: плечи сгорбились, а руки утирали глаза, спрятанные за упавшей челкой.

– Я позже подойду, – сказала Соня и, как и синеглазка, направилась к столу.

Сабрина стоя запихивала в рот кашу и спешно закусывала кулебякой, будто за ней гнались. Когда она в очередной раз нагнулась к тарелке, в просвете между майкой и шортами мелькнул свежий малиновый рубец. Где на Луне можно так пораниться?

– Ты упала? – Соня не знала, что делать.

Дома организм справлялся с повреждениями сам, с серьезными ранами помог бы гиеник, а восстановлением органов и частей тела занимались в районных исцелителях. На Луне даже маленькая проблемка становилась большой, потому что непонятно, как с ней бороться.

– Я накосячила, и меня наказали. Все в порядке.

– Как это наказали, в каком смысле?

Сабрина повернула к Соне лицо с опухшими глазами, в них действительно стояли слезы:

– Ты знаешь разные смыслы? У андриков выбор наказаний от слов до чего-то невероятного, а у людей все проще. Ингвар, например, пользуется ремнем от парадных брюк.

Физическое наказание?! Попахивало Средневековьем.

– Какое он имел право? – Соня почувствовала, как сами собой сжимаются кулаки.

– Не бери в голову. Говорю же: я сделала кое-что неправильно, и он…

– Что же ты натворила, чтобы так наказали?!

– Не поддержала. Савелий все испортил, а я – хорошая актриса, андрики мне поверили бы. Я всегда верю в то, что говорю, даже когда знаю, что вру.

– И ты отказалась делать что сказал Ингвар? – Соня испытала гордость за Сабрину. Наконец-то не слепая покорность, а настоящий поступок!

А фраза про вранье покоробила. На светлой Земле заповедь «не лжесвидетельствуй» равна «не убий» и выкорчевывается из сознания в первые же годы жизни – воспитанием и примером окружающих. Потому что «относись к другому, как к себе», выше нет ничего.

Сабрина поморщилась:

– Он ничего мне не поручал, думал, что хватит слов Савелия. А когда тот не убедил андриков, меня наказали: могла помочь, но ничего не сделала. Два голоса звучали бы убедительней, и все могло получиться. Вот и выходит, что не получилось именно из-за меня.

Соня покачала головой: логика в рассказе есть, но хромая на обе ноги. Надо известить андриков. Они, конечно, и так все знают, но без просьбы о помощи не поймут, что помощь нужна. А она нужна. Соня схватила Сабрину за руку и развернула к себе:

– Ты не виновата, и ты не должна терпеть такого обращения. Обратись к андрикам. Не хочешь сама – давай за помощью обращусь я. Ингвара урезонят так, что ему потом долго икаться будет.

– А мне?

На лице Сабрины отобразилась настоящая боль, такую Соня ощутила бы от удара.

– Не думай, что может случиться, думай, что должно случиться. – Соня продолжила смотреть в глаза, а слова лились сами. – Зло должно быть наказано. Я понимаю, что ты боишься, но никто не знает, куда тебя отправят андрики, домой или к нам. А выбор зависит от тебя! Живи по совести, делай хорошее и не допускай плохого – что может быть проще? Сначала это трудно, но представь, как здорово жить в мире, где так живет каждый! Мама рассказывала, что с Луны многие темные попадают к нам, им нужно лишь стремиться к добру.

– И что у вас делают с темными?

– Принимают с радостью, учат, обеспечивают жильем и работой…

– Вранье. Мы враги, а с врагами так не поступают. У нас светлых сажают в тюрьму, допрашивают месяцами, чтобы те вспомнили каждую мелочь, а потом, выжатых и сломленных, вышвыривают в мир, как мусор. Так они и живут никем и нигде, пока не помрут от голода и болезней. У меня есть семья, у семьи – квартира в муравейнике…

– Где? – перебила Соня, чтобы не упустить смысла.

– Раньше их называли мегаполисами, но теперь выжившие города превратились в настоящие муравейники, где вместо муравьев – люди. За владение жильем у нас убьют не раздумывая, и я не хочу потерять единственную ценность семьи. С богатыми я должна быть послушной и покладистой, с бедными – сильной и отстраненной, иначе не выжить. Если бы все зависело только от меня, я пошла бы на все…

– Все как раз и зависит от каждого! – вновь перебила Соня.

Это же просто, как дважды два, как можно не понимать?!

Сабрина отрицательно затрясла головой, и сиреневые локоны разлетелись в стороны:

– От нас ничего не зависит. Есть Люди, и есть людишки. – Слово «люди» было выделено особым тоном, как нечто значительное. – Люди могут все, а людишки – и не люди вовсе, а муравьи. Что может муравей, когда на муравейник опускается сапог человека? В общем, хватит сказок, я их вдоволь наслушалась в детстве. – Сабрина выгнула руку и большим пальцем указала себе на спину. – И молчи об этом. Если что – я тебе ничего не говорила.