Вы призвали не того... Книга 1

Дыхание уже порядком сбилось, но силы еще были — с повышением статов моя выносливость достигла просто пугающих величин. Интересно, какая именно характеристика за нее отвечает? Живучесть? Но она у меня не такая высокая. Скорее всего, выносливость высчитывается из какой-то общей суммы нескольких параметров.

А параметры у меня за этот безумный марафон выросли порядочно — я еще не смотрел точных цифр, но система своим «дилиганьем» уже успела порядком подзаебать.

Когда я уже преодолел полпути до леса и начал потихоньку расслабляться, предчувствие опасности, не раз спасавшее за сегодня мою шкуру, буквально взвыло, но сделать я уже ничего не успел.

Резкая боль пронзила правую ногу, и я кубарем покатился по траве вместе с девчонкой. Шипя и матерясь, я попытался вскочить на ноги, но тут же взвыл от боли, а увидев ее источник, разразился еще большим матом — в икре правой ноги торчала черная стрела.

Быстро обломав торчащий наконечник, я резким движением выдернул стрелу. Хлынула кровь, но пофиг — в этом мире она очень быстро останавливается, умереть от кровопотери мне пока не грозит.

Кое-как встав на ноги, я выхватил кинжалы и захромал к лежащей на траве девчонке. Быстро осмотрел. Серьезных ран нет, посторонних предметов в теле тоже, дышит ровно… Похоже ударилась и потеряла сознание при падении. Блядь, что за малохольная барышня? И нахера только связался?

Оглядевшись, я заметил несущихся к нам всадников в черных балахонах в количестве трех штук. Настроение упало окончательно.

Синхронно натянув на скаку луки, эти гады выпустили по мне три стрелы. Уклониться из-за раненной ноги было невозможно, но каким-то чудом я умудрился отбить одну кинжалом. А еще две пробили мне вторую ногу и плечо. Взвыв, я рухнул на землю мордой вниз и, прежде чем успел подняться, что-то стукнуло меня по голове.

Сознание медленно куда-то уплыло…

Сознание вернулось толчком, как будто повернули рубильник.

Спине было немного холодно, пахло сыростью и плесенью, но тело, вопреки ожиданиям, не болело вообще. Напротив, по всему организму растекалось приятное тепло.

Открыв глаза, я увидел освещенную уже знакомым мне заклинанием «светлячок» комнату, являвшуюся классической камерой фентэзятины. Серые стены, пищащие откуда-то из-за стен крысы, плесень, развешанные ржавые цепи, обитая железом массивная дверь… Кайф, блядь. Куда меня опять занесло?

— Ты как? — раздался тихий голос девушки.

— Бывало и хуже, — честно признался я, садясь.

Девушка убрала от меня руки с затухающим изумрудным светом и попыталась стыдливо стянуть разорванное на груди платье.

— Пф… — обреченно закатил я глаза, глядя на это недоразумение, после чего стянул с себя не слишком чистую, зато относительно целую рубаху. — Держи уж, звезда-стесняшка. Где мы, знаешь?

— Спасибо, — ответила она, натягивая рубашку. — В плену.

— Поразительная наблюдательность! — радостно оскалился я. — Как же сам не додумался!

— Я… Я больше ничего не знаю, — развела она руками. — Последнее, что помню, это как бежали к лесу. А потом очнулась уже тут. Увидела тебя раненного. Подлечила, привела в чувство… Прости… — закончила она совсем тихим несчастным голосом.

— Ладно, не парься, — со вздохом потрепал я ее по рыжей шевелюре. — И не обращая внимания, свинья я та еще. Кстати, звать меня Андрэ, — я криво усмехнулся. — Что-то вроде воина.

— Жанна, — представилась она, вроде бы немного успокоившись. — Я целитель.

— Угу, уже заметил, — кивнул я, изучая свое снаряжение. Как ни удивительно, но сюрикэны, кинжалы и все прочее, вплоть до последней монеты были при мне.

— Кушать хочется, — вдруг сказала она.

— Ну да, есть такое, — согласился я, прислушиваясь к недовольно бурчащему животу. Утром со всей этой чехардой я так и не позавтракал.

Тут со скрипом начала открываться дверь.

Я тут же вскочил на ноги, задвинув целительницу за спину и напряженно сжимая рукояти ковыряльников. Дверь открылась. За ней виднелся какой-то коридор. Прошла минута, но к нам так никто и не зашел.

Я осторожно приблизился к дверному проему и выглянул в коридор. Серые каменные стены уходили вперед и назад и заканчивались Т-образными развилками. Было тихо и пусто.

— И что бы это, блядь, значило? — нахмурился я.