Выбир-р-рай, Тамара

Оборотень хмыкает, снова дарит мне хищную улыбку, но помещение освобождает. Я быстро закрываю дверь, щёлкаю замком и прижимаюсь спиной к стене. В голове гул и пульс. Этот зверюга меня определённо волнует больше, чем следовало бы. Если усну сегодня, в кошмарах его видеть буду.

Снимаю босоножки и иду к себе. Квартира — «трамвайчик», чтобы попасть в мою комнату, надо пройти через зал. Через семь кругов ада, имя которым баба Нюра. Сейчас начнётся.

Иду. И ничего. Хозяйка лежит себе на диване, газетку почитывает. Не поняла, где скандал?

— Баб Нюр, вы извините, — иду на опережение. — Больше не повторится.

— О, припёрлась, шлында! — ворчит старуха, словно не видела меня минуту назад. — Завязывала бы ты, Тамара, по ночам гулять, сифилис всякий мне в дом тащишь. Выселю, — обещает дежурно.

— Вы в порядке? — интересуюсь на всякий пожарный.

— Не дождёшься, — фыркает.

Утверждать не берусь, но есть ощущение, что бабуля поймала небольшую амнезию. Не верится, что после увиденного в прихожей, она обошлась стандартным набором — шлында, сифилис, выселю.

— Спокойной ночи, — иду к себе.

Закрываю дверь и стою, не решаясь пройти в комнату. Мне кажется, что баба Нюра вот-вот опомнится, и закатит скандал с выселением. Но этого не происходит. Происходит тишина. Хозяйка только газетой шуршит — читает.

Нет, я не жалуюсь. Но это странно.

Крадусь к окну. Зачем крадусь? Сама не знаю. Могла бы нормально подойти, но у меня какой-то непонятный страх. Он волнующий, и это мне нравится.

Открываю шторы, смотрю вниз — девятка цвета мокрого асфальта на месте. Лихой сидит на капоте и… смотрит на меня. Чёрт возьми! Он будто знал, что я подойду к окну. Будто? Нет. Он точно знал.

Тело обдаёт жаром, дышать невозможно. Взгляд у Альфы — гипноз. Крепче сжимаю пальцами подоконник и закрываю глаза. Образ волка, как забитый гвоздь — не исчезает из моего сознания, а волнение быстро перерастает в возбуждение. Похотливый спазм внизу живота тут как тут, и пальцы мои сами тянутся к пуговицам на блузке. Расстёгиваю одну, вторую, третью… Стягиваю с себя тонкую кофточку и остаюсь в кружевном бюстгальтере. Мурашки от незнакомых раньше ощущений острыми иголочками врезаются в кожу. Прикусываю губу, и тихий стон вырывается сам собой. Заложница хулиганской эротической фантазии, непонятно откуда взявшейся — это я.

Размыкаю веки. Зверь с масленой улыбкой смотрит на меня. Ему нравится, я точно знаю. Мне хочется продолжить — снять бельё, показать себя. И чтобы он трогал. Жарко. Очень жарко…

Чёрт! Ты в своём уме вообще, Тома?!

Дёргаю шторку, отгораживая себя от безумия. Хватаю с пола блузку и дрожу. Такого от себя я точно не ожидала.

* * *

Хрен знает, кто проектировал этот двор, но найти место, чтобы по-тихому отлить, почти невозможно. Я полчаса круги нарезал в поисках тихого угла, чуть не лопнул. И это поздним вечером.

Возвращаюсь к машине — Лёха уже тут. Стоит, задрав голову, смотрит на окна многоэтажки, где живёт мурка.

— Ну чо? — тороплюсь узнать, как прошёл разговор.

— А? — Лихой поворачивает ко мне голову.

Выглядит он странно. В глазах муть, как с бодуна, желваки ходят. Но его состояние меня сейчас волнует меньше, чем новости про мурку.

— Я говорю, как Тамара? Злая?

— Недобрая. Не вкатил ты ей походу, Игорёх.

Слышать такое обидно, а от братухи вдвойне. За бабами ухаживать я никогда не умел — напором брал и всегда получал, что хотел. Но с муркой не вышло. Она особенная.

— Не-не, — мотаю головой. — Надо просто конкурента устранить.

— Какого конкурента? — Лёха смотрит на меня с издевательской улыбкой.

— Да х*р его знает, — я не без удовольствия наступаю на стебель розы, давлю его подошвой кроссовка. — Кто-то же мурке веник подогнал… Иваныч?

— А если он? — Лёха скрещивает руки на груди. — Решил на Мишу быкануть?

— Побазарю для начала, — сплёвываю на асфальт. — Погодь… Ты тоже на мурку запал, — до меня доходит. — Я видел, как ты на неё пялился.

— В машину сядь, — зло цедит Лихой. — Разговор есть.

Если ему Тамара вкатила, я не погляжу, что он Альфа — всеку. От этой мысли подскакивает адреналин. Пусть Альфа, но и я не деревенский шкет — Бета всё-таки.

Усаживаюсь на переднее. Как на иголках — жду, что скажет Лёха.

— Мурка моя. Понял?! — у меня нервы на пределе.

— Борзость прикрути, — огрызается Лихой. — Совсем с катушек слетел. Не знаешь на кого кинуться.

В его словах есть правда, не спорю. Я не знаю, кто мой соперник, и бешусь от этого только сильнее. Так и до беспредела дойти можно — на братухе сорваться. Или на Иваныче. Выдыхаю протяжно, пытаюсь выгнать суматоху из головы.

— Забыли, — сворачиваю с темы.

— У тебя свой интерес к Тамаре, а у меня свой, — выдаёт Альфа.

Кровь в венах вскипает мгновенно, кулаки сжимаются. Интерес у тебя, значит, к моей мурке…

— Поясни, — выдавливаю с плохо скрываемой яростью.

— Есть вариант, что Тамара может вернуть нас домой.

Чего?.. Такого поворота я точно не ожидал. Походу, у Лёхи проблемы с головой наклюнулись.

Двадцать лет назад, когда мы с Лихим были ещё совсем пацанами, нас закинуло в этот мир. И вернуться мы не можем.