Выбирая свою историю. Развилки на пути России: от Рюриковичей до олигархов

Однако целей своих реформаторы достигли только отчасти. К моменту завершения летом 1994 г. первого – чекового – этапа приватизации 2/3 ВВП России производились в негосударственном секторе экономики. Однако приватизация «по Чубайсу» породила и ряд изъянов в отношениях собственности. Три четверти промышленных предприятий оказались приватизированы по «второй модели», то есть их собственниками, обладавшими контрольным пакетом акций, стали трудовые коллективы, заинтересованные больше всего в повышении заработной платы, а не в развитии производства. Не возник и многочисленный «средний класс», который мог бы служить надежной социальной опорой новой конструкции государства. Владельцы ваучеров могли сами обменять их на акции предприятий, и те, кому это удалось, не остались внакладе, но таких было очень немного. Остальные вынуждены были прибегнуть к услугам чековых инвестиционных фондов. Предполагалось, что фонды, сосредоточивая у себя ваучеры, сформируют портфели акций промышленных предприятий, а граждане, ставшие владельцами акций ЧИФов, будут получать дивиденды. Однако считаные единицы из 2 тыс. возникших по всей стране ЧИФов превратились в устойчивые инвестиционные компании, а подавляющее большинство их бесследно исчезли, оставив доверчивых граждан с носом и обогатив собственное руководство, по позднейшей оценке Анатолия Чубайса, «неквалифицированное, а то и просто полууголовное». Не доверяя ЧИФам и не имея возможности купить непосредственно акции известных предприятий, многие владельцы ваучеров продали их по дешевке перекупщикам, действовавшим в интересах владельцев крупных капиталов.

В результате законодательной необеспеченности и торопливости вместо «народного капитализма» приватизация на практике открыла дорогу усиленной концентрации капитала в руках немногочисленной (по весьма приблизительным расчетам авторитетных экономистов – не более 10 тыс. человек) группе оборотистых дельцов, тесно связанных с чиновным миром.

«Да, да, нет, да»

Падения производства и роста цен приватизация не остановила. За первые три квартала 1992 г. производство мяса и колбас сократилось на 30 %, страна по большей части перешла на хлеб и макароны. Естественное недовольство «временными трудностями», конца которым было не видать, подпитывало разнообразную оппозицию.

Общественное мнение было глубоко возмущено тем, что новая элита, вступившая в борьбу с номенклатурой под лозунгами «борьбы с привилегиями» за идеалы социальной справедливости и построение общества «равных возможностей», оказавшись у власти, немедленно стала распоряжаться казенной собственностью как своей частной. Освобожденная пресса смаковала подробности строительства находящимися у власти «демократами» шикарных дач и вселения председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова в роскошную квартиру, предназначавшуюся некогда для семейства Леонида Брежнева. Генералы демократической гвардии, занимая высокие посты в системе государственного управления, входили в руководство коммерческих структур и банков, обеспечивая им льготные условия за счет «административных ресурсов».

Одновременно свертывались привычные формы общественного потребления, стремительно ухудшалось общедоступное медицинское обслуживание, большинство потеряло возможность пользоваться железнодорожным и авиационным транспортом. Не выдерживали и уходили из власти идейные «демократы первой волны». Газета «Известия», в эпоху перестройки – флагман демократической прессы, теперь убеждала читателей не ждать «нового светлого будущего» от «демократов от КПСС и их опоры – биржевиков, воротил теневого бизнеса, спекулянтов-перекупщиков и прочих уважаемых деловых людей». Нарастание социальных контрастов, вообще непривычных для России, в самых резких и неприкрытых формах, какие в массовом сознании связывались скорее с «банановыми» республиками, нежели с «процветающим Западом», уязвляли самолюбие. Страна явно становилась «державой второго сорта».

Коммунистическая оппозиция начинала смыкаться с «державной», образуя диковинный «красно-коричневый» альянс. На оппозиционных митингах алые коммунистические стяги мирно соседствовали с церковными хоругвями, а портреты государя императора Николая ii – с изображениями его убийцы Ленина.