Выбирая свою историю. «Развилки» на пути России: от рюриковичей до олигархов

«Мягкий силовик» Степашин получил в качестве испытательного срока всего три месяца. В августе после вторжения банд Басаева и Хаттаба в Дагестан, в борьбе с которыми федеральные силы обнаружили полную беспомощность, Степашин был отправлен в отставку. 16 августа премьер-министром был назначен глава Федеральной службы безопасности Владимир Пуган.

Страна, уставшая от калейдоскопической смены премьеров, не придала большого значения тому, что в первом же публичном выступлении новый глава Кабинета объявил о готовности подчиниться воле Бориса Николаевича Ельцина и, в целях сохранения политической стабильности, баллотироваться в президенты. Нового премьера воспринимали как скоропреходящую политическую фигуру.

Невзрачный и немногословный премьер, однако, обнаружил настоящий талант. В течение двух месяцев ему удалось, в чем немалую подмогу оказал ему телеканал ОРТ, вызвать в стране античеченскую истерику и соблазнить страну возможностью быстрого силового решения чеченской проблемы. Вторая чеченская война, под псевдонимом «антитеррористической операции», была встречена почти всеобщим восторгом. Рейтинг премьера, пообещавшего террористов «мочить в сортире», ко времени думских выборов в декабре достиг небывалых прежде высот, ему доверяло до 70 % граждан.

В новогоднюю ночь 31 декабря 1999 года Борис Ельцин преподнес стране сюрприз. Поздравив «дорогих россиян» с наступающим новым годом президент объявил о своей досрочной отставке. Глава правительства В. В. Путин в полном соответствии с Конституцией приступил к исполнению президентских обязанностей.

Ошарашенные телезрители застыли с бокалами шампанского. Гадали, чего ожидать от симпатичного, но малознакомого полковника государственной безопасности, щедро сдабривающего свою речь, внешне выдержанную в духе экономического либерализма, державной риторикой. Чокались и выпивали с разными чувствами. Ликовал Борис Березовский, только что виртуозно исполнивший операцию по внедрению в Думу новой партии власти — специально под Путина сконструированных «медведей» (Межрегиональное движение «Единство»). Сомневаться в благодарности будущего президента — верного преемника Ельцина и защитника дела «семьи» — не было никаких причин. Кусали локти недавние компаньоны Березовского в попытке овладеть «Связьинвестом». Они все поставил на Лужкова и проиграли: лихой «телекиллер» Сергей Доренко, получив полную свободу действий на ОРТ Березовского, в два месяца успешно «замочил» московского мэра с его «Отечеством». А ведь если бы осенью 1997-го компаньоны держались чуть скромнее, не поставь они целью своротить совокупными усилиями правительство «молодых реформаторов», преемником Ельцина вполне мог бы стать простодушный и «предсказуемый» Борис Немцов, в свите которого уж точно не нашлось бы места неприметным «людям в штатском».

Но кто же станет в новогоднюю ночь ломать голову над подобными политическими «загогулинами»? С Новым годом — с новым счастьем!

Подробнее на эту тему:

Буртин Ю. Г. Новый строй. О номенклатурном капитализме. М., 1995.

Гайдар Е. Т. Дни поражений и побед. М., 1997.

Нисневич Ю. А. Российский транзит // Постзападная цивилизация. Либерализм: прошлое, настоящее и будущее. М., 2002.

Пивоваров Ю., Фурсов А. Русская система и реформы // Pro et contra. 1999. № 4.

Приватизация по-российски. / Под ред. А. Б. Чубайса. М., 1999.

Согрин В. В. Политическая история современной России. 1985–2001: от Горбачева до Путина. М., 2001.

Ясин Е. Г. Российская экономика: Истоки и панорама рыночных реформ.

Горизонт ожиданий (вместо эпилога)

История принадлежит живущему в трояком отношении: как существу деятельному и стремящемуся, как существу охраняющему и почитающему и, наконец, как существу страждущему и нуждающемуся в освобождении. Этой тройственности отношений соответствует тройственность родов истории, поскольку можно различать монументальный, антикварный и критический род истории.

Фридрих Ницше. «О пользе и вреде истории для жизни»

Очевидно, что у этой книги не может быть послесловия. Потому что не бывает времени «после истории». История — поток событий — движется бесконечно. История — рассказ о прошлом — должна остановиться на некотором безопасном расстоянии от «сегодня». Историк может повествовать лишь о событиях, отмеченных печатью «исторической давности».