Выбор чести

– Можно и так сказать. Случился хороший человек на моем пути. А точнее, войсковой капеллан, отец Илия. Он до духовной семинарии служил срочную и все тяготы военной службы знал не понаслышке. С новобранцами работал с полной самоотдачей с самого начала формирования части. И службы он вел как-то особенно: вдохновленно, самозабвенно, так, что все вопросы вылетали из головы, оставалось одно только упоение от литургии. Ты не думай, что в тыловых частях был рай земной. На фронте в чем-то бывало легче. К примеру, офицеры или унтера фронтовики редко позволяли себе поднять руку на простого солдата. Все-таки в бой вместе шли. А вот в тыловых частях мордобой процветал: что унтера, что командиры на фронт не рвались, предпочитая «отличаться» в подготовке солдат. И главным в процессе обучения было не получение боевых навыков, а муштра. Солдат должен был браво выглядеть, красиво маршировать, громко петь строевую песнь. Если что-то не так, сбил там ногу или не начистил сапоги, или, не дай бог, не подал команду дежурному офицеру – профилактика была одна: подставляй мордасы! В столовых нас обвешивали по-черному… А отец Илья был нацелен на истребление таких вещей, и нацелен жестко. Когда прознал про самоуправство одного из офицеров, лично высказал ему в глаза все прямо перед солдатами, а затем подал на имя командования рапорт. Последнего в недельный срок отправили на фронт, а остальные стали вести себя с солдатами осторожнее. Мордобоя стало поменьше.

Еще отец Илья организовывал нам на большие праздники походы в город, где служба проходила в кафедральном соборе. С помощью прихожан устраивал солдатам угощения, сладкие столы – а солдату в армии сладкого хочется больше прочего. Наш капеллан всегда был дружелюбен и открыт бойцам, отзывчив. Всегда старался помочь, хоть бы и правильным советом, который, как правило, приходился к месту, а когда мог, помогал и делом.

И воскресенье, когда мы шли на литургию, был самым любимым моим днем. Когда я видел сквозь стекла в храме зажженные свечи, внутри все замирало от восхищения и предвкушения того, что сейчас уже я окажусь в этом сказочном месте.

Вот таким был наш капеллан, который с самого начала службы был рядом. Ему-то я и задал все вопросы, мучившие меня. И получил правдивый ответ.

– Ну, так расскажи об этом. Признаться, ответы на такие вопросы и мне хотелось бы получить.

– Все на самом деле очень просто. Каждый человек заключает в себе образ Божий и каждому дается шанс на спасение. И все мы грешим. Кто-то ворует, убивает и насилует. А кто-то гордится, жадничает, ругается с ближними, осуждает, ленится, желает близости с разными женщинами и добивается этого, блудит. Кто-то обманывает, пускай и в мелочах, объедается и опивается без меры, когда имеет такую возможность, ненавидит, гневается. Кто-то нарушает пост едой или супружеской близостью, не кается в своих грехах, осуждает ближних. Каждый, понимаешь, каждый грешен. Вспомни про смертные грехи: там ведь не только убийство или воровство. Там многое из того, что совершается человеком, пусть и мысленно, каждый день. И если Господь будет карать за это сразу,

то кто останется на земле? Младенцы? Еще раз говорю, каждому дается шанс на спасение, и далеко не один, даже если человек совсем заблудший.

Но одновременно с этим есть Божья справедливость, и если человек не кается в своих грехах до последнего, то несчастья, постигающие его и его род, поистине ужасны. Вот пример: сельский врач, желавший брака с красивой девушкой, что предпочла другого мужчину, «залечил» их ребенка. Тот сильно простудился, а лечение получил от другой болезни, причем совершено это было сознательно. Младенец умер.

И что в итоге? Эта женщина так и не ушла от мужа. Врач же в итоге встретил другую, женился на ней. Но вот прошло время, и уже выросли его дети. А потом вдруг его дочь взяли силой и убили какие-то залетные лихие люди. Сына тоже убили, в городе, где он учился. Не хотел налетчикам золотой брегет отдавать, отцовский подарок. Жена повесилась… А он остался в живых. Только его ад начался уже на земле.

Другой пример. Купец, погрязший в жадности, ворующий и обманывающий людей. Он сколотил свое богатство буквально на человеческих слезах. И что же? Его дочь, от которой он всю жизнь отдаривался, пристрастилась к морфию. А когда он попытался надавить на нее, выбросилась из окна.

Пример не такой жестокий? Приходит к прозорливому батюшке за советом прихожанин. У него пьет сын. Вот пьет, и всё, никак не могут его от этой страсти пагубной отлучить. Внимательно так посмотрел батюшка на прихожанина, а потом вдруг как закричит: «Да как же ты посмел зачинать ребенка, когда в колокола звонили Пасху?»