Выбор. Долгие каникулы в Одессе

Ну конечно, кому же ещё, как не заслуженным учёным и большевикам с большим дореволюционным опытом и стажем, партия могла доверить такое важное и ответственное дело. Вся Одесса знала, что Марцел Натанович был лично знаком с Лениным и состоял с ним в переписке ещё с дореволюционных времён. А Мигальский Борух Израилевич, участник первой революции и член ЦК КСМ Украины был хорошо известен Ф.Э Дзержинскому.

Да и со многими другими партийными вождями республиканского и союзного уровня он был что называется «на короткой ноге». И «двоюродная бабушка» подопытного была не просто «первой встречной», а вдовой сподвижника и друга «железного Феликса». Вот теперь всё понятно! Экзаменаторы понимающе переглядывались и облегчённо вздыхали, бросая сочувственные взгляды на «подопытного кролика» и восторженные, на «гениальных учёных».

А «коллегия учёных» всем дружным коллективом выпала в осадок и только беспомощно хлопала глазами, когда толпа разгорячённых поклонников и поклонниц ринулись шумно выражать им своё восхищение, пожимать руки и одобрительно хлопать по плечам. Я, поначалу так же обалдевший от выводов комиссии, всё-таки пришёл в себя чуть быстрее, чем «медицинские светила» и обыграл ситуацию в свою пользу.

– Товарищи! Минуточку внимания! – Я переключил интерес присутствующих на себя, и строгим голосом произнёс: – Вы должны понимать, что наши враги не дремлют, и поэтому крайне не желательно, чтоб о том, чему вы сегодня стали очевидцами, начали распространяться различные нелепые слухи. Если вам начнут задавать вопросы, что вы сегодня видели и делали, то вы должны отвечать, что просто принимали экзамены и экстернат. И ничего более! Надеюсь, вам это понятно?

Конечно, мой спич, произнесённый в другое время и в другом месте, вызвал бы в лучшем случае лишь недоумённую или насмешливую ухмылку, но не в этот раз, и не в этой наэлектризованной таинственностью атмосфере.

– Конечно, Миша, мы всё понимаем и никому ничего не расскажем! Разрешите пожать вашу мужественную руку! – я удостоился рукопожатия от председателя, а затем и остальные экзаменаторы выдали мне мою толику от всеобщего восхищения.

Уже позже, когда мы покинули здание школы и прощались перед расставанием, видя на себе задумчивые взгляды профессуры, я вздохнул и произнёс: – Вы бы их всё равно не переубедили. Они поверили в то, во что хотели. Но вы-то знаете, что это не так. Так зачем тратить время на никому не нужные оправдания? Каждый получил то, что хотел. Я – аттестат, вы интересное медицинское наблюдение за мной в экстремальной обстановке, экзаменаторы частичку причастности к большой тайне. И всем хорошо.

– Знаете Миша, а вот я не уверен в том, что получил то, что хотел. Более того, я уже не уверен в том, что над вами и в самом деле не проводили опытов. Но вот кто и зачем? Это для меня загадка. – Марцел Натанович протёр очки, и вновь нацепив их произнёс: – А вы действительно интересный молодой человек! В таком юном возрасте и уметь так искусно манипулировать людьми? Этому не научишься под гипнозом, это приходит с возрастом и опытом. Откуда это у вас? – я беспомощно развёл руками. – Не помню!

* * *

Вчера после сдачи экзамена мама уехала по делам, а мы всей своей малолетней компанией в сопровождении Беллы Бояновны ходили на пляж Ланжерона отдыхать. А вернувшись вечером с пляжа, во дворе я неожиданно встретил Цыгана. Старый вор и судя по тем наколкам, что я у него увидел, вор авторитетный, сидел на лавочке и явно меня поджидал. Покуривая свою трубку, он вновь расспросил меня о стычке на пляже, о моём прошлом, но так ничего нового не узнав, огорошил меня новостью.

– А ты знаешь, что Гриня умер? Тебе пацана-то не жалко? – Я прислушался к себе и не найдя в душе никакого отклика на эту новость, равнодушно пожал плечами. – Я предупреждал его. Он получил то, что заслужил, не я, так кто-нибудь другой его на перо поставил. Он совсем берега потерял.

– Злой ты. Можешь много горя людям принести. Мы решили, что в этот раз ты был в своём праве. Но больше кровь тебе не простят. Дед, это одно, ты другое. К тебе ещё присмотреться надо, чего ты стоишь. По Отраде люди работают и тебе туда не надо. Ты меня понял? Я слышал, ты школу экстерном закончил? Молодец. Вот и учись дальше, зачем тебе… остальное?

– Да я, в общем-то, и не претендую на Отраду, тем более, если там всё схвачено. Так… удочку закинул, на всякий случай. У меня другие планы.

После разговора с Цыганом у меня словно камень с души свалился. Всё-таки я ожидал ответки от шпаны и был рад, что всё так удачно для меня разрешилось. А сдача экзаменов экстерном подкинула мне проблемку, о которой я и не подозревал. Дело в том, что в Одессе в это время небыло музыкальных школ, кроме частного музыкального интерната самого Столярского, где одарённые ученики жили на полном пансионе.