Выбор Донбасса

Противно зашипело над самой головой. Всего на пару сантиметров выше присыпанного землёй затылка врача из колеса выглядывал громадный осколок реактивного снаряда. Величиной с ладонь. Пронзив твёрдую резину как нож масло, он с визгом выгонял из покрышки сжатый воздух.

Доктор открыл глаза и ловко перевернулся с живота на спину, слегка подтолкнув Игоря. Очнулся и Игорь. Перемазанный кровью, с серо-коричневым от пыли лицом, он задрал голову к небу. Раскрыв рот и жадно шевеля порванными губами, Игорь громко засасывал в себя воздух. Остро воняло соляркой, машинным маслом, жжёным порохом, горелым брезентом и плавленым металлом. Под колёсами «Урала» нехотя горела жёлтая трава. Сухая древесная труха и искусно поджаренные листья, неспешно кружа вокруг, придавали остроту сюрреализма.

Где-то высоко над всем этим апокалипсисом беспечно плыли тонкие полупрозрачные облака.

— Я думаю, нам пора тикать отсюда, — сплёвывая грязную слюну, еле прошептал Доктор.

— Согласен, брат, — Игорь, поднявшись на ноги, нервно засмеялся.

Доктор его не слышал. Встав, он покрутил головой, поднял к небу руки, дважды присев, похлопал себя по груди и плечам и — услышал раненых.

— Мать вашу, — в неистовстве закричал Доктор, заспешив к кузову «Урала». Тент был разодран в тысяче мест и зиял неровными отверстиями. — Мать вашу, — военврач почти плакал, заглядывая внутрь через пробитый задний борт. Раненые валялись друг на друге вповалку с носилками, одеялами, тряпками, бинтами, бронежилетами, различным хламом. Хорошо, что оружия, боеприпасов и иных металлических деталей или запчастей в кузове не было, вытащили, когда готовили под санитарные нужды. — Мать вашу!

Вдвоём с бесноватым мужичком с перебинтованной ногой, хромающим, в безразмерных полосатых трусах и порванной морской тельняшке Доктор вытащил из разбитого в щепки кузова остальных ополченцев. Двое были без сознания, остальные исступленно стонали, безумно кричали и тихо причитали, хватаясь за покалеченные конечности и потирая головы. Тройка переломов и дюжина ушибов, полученных при падении машины в кювет, — вот и все последствия обстрела!

— Я грешным делом было подумал, что вы все в кузове померли, — как на конвейере, одного за другим, вторично осматривая пострадавших, признался Доктор, вкалывая очередному пациенту обезболивающее. — А вы — целёхоньки!

— А що нам буде? — тонким голоском вопрошал мужичок в тельняшке. — Коли враз не вмерли, іншого разу не бувати!

Игорь чужими молитвами и своими «растущими откуда надо» руками сумел завести двигатель и сдвинуть раненую машину с места. «Прихрамывая» поочерёдно на четыре спущенных из шести колес, издавая странные рокочущие и булькающие звуки, «Урал» медленно двигался по грунтовке. Из разбитой панели приборов торчали осколки, датчики не работали, двигатель готов был «дать клина», но в целом автомобиль со своей задачей справился, доставив ополченцев до блок–поста казаков.

— Ты посмотри, старик, топливная система не пострадала. Насосы, баки, топливопроводы низкого давления, фильтры — всё живое, — восклицал Игорь, покачивая головой. — Нас Бог явно чему-то научить хотел, и не хотел, чтоб мы сдохли!

От удара дивизиона «Градов» ВСУ пострадала и старинная церковь, и близлежащие частные дома с их хозяйственными постройками, и вся инфраструктура блок–поста вместе с парой приданных «старушек» БПМ–1 и трофейным грузовиком «ЗИЛ» с двумя плохо закрашенными жёлтыми полосами на капоте.

Лёгкие ранения и контузии свалили троих казаков. Помощник их атамана получил ожоги. Жертв и пострадавших среди мирного населения удалось избежать по одной простой причине: мирные давно покинули здесь свои дома и уехали или ушли в Россию.

«ЗИЛ» пылал ярким пламенем, казаки суетливо бегали вокруг, бросая свои устремления то к попыткам потушить грузовик, то к намерениям оказать первую помощь своим раненым собратьям. У одной БПМ осколками пробило дополнительные топливные баки, расположенные в задних люках. Солярка, пятью тонкими ручейками заструившись ровнёхонько в сторону пожара, грозила новым взрывом.

Игорь первым обратил внимание на эту проблему. Не раздумывая, он забрался на бронемашину, прошмыгнул в открытый люк. С третьей попытки смельчак сумел завести двигатель и отвести БМП метров на двести от блок–поста.

Доктор быстро нашёл помощника атамана. Сорванная с него одежда ещё дымилась на асфальте, а сам помощник со слипшимися на голове клоками опалённых волос в одних трусах лежал на раскрытом спальном мешке. Без сознания. Над ним колдовал местный престарелый санитар в очках с мутными оцарапанными стёклами. Рядом на коленях стоял молодой казачонок в кубанке и застиранной полувоенной одежде.

— То мой брат, мой брат умирает, — вытирая слёзы, причитал казачонок.

— Я — Доктор, — представился Док, с ходу приступая к делу. — Что у него?

— Ожог лица, шеи, груди, внешней стороны обеих рук до плечевых суставов, — устало отчитался санитар. — Я раньше, ещё сто лет назад, на скорой помощи работал. Вот. Обработал ему раствором фурацилина. Анальгетик вколол. Это должно позволить...