Выбор Донбасса

Митя. Брат у нее, дядя мой! Это он давно в ополчении! Это он бьет укров! То есть вас. Это его к ордену! 

Профессор. Где он бьет нас? В каком подразделении служит? Быстро!

Митя. В Донецке! У Хмурого, в разведке! Не бейте!

Профессор. Имя, фамилия, позывной!

Митя. Бажин, Кирилл! Позывной «Банжа»!

Профессор. Молодец, Митя! Телефон дядин!

Митя. Он в моем мобильнике! На «Б»! «Банжа»! А мобильник у вас! У меня его забрали! 

Профессор встает. Выходит. В дверях оборачивается. 

Профессор. Проверим, Митя. Живи пока. (Ирокезу) Дай ему что–нибудь, кровь вытереть.

Ирокез вынимает из кармана разгрузки упаковку перевязочного бинта, бросает ее на пол около Мити и, зацепив с собой стул, со своей вечной ухмылкой на лице, выходит.

Грохот, лязг закрывающейся двери. В камере наступает тишина.

Митя всхлипывает, трогает руками голову со слипшимися от крови волосами, берет бинт, осматривается — кого бы попросить о помощи.

Митя. Шахтер, слышь, помоги, перевяжи… 

Шахтер не отвечает.

Митя смотрит в сторону «иностранцев», протягивает зажатый в руке бинт. 

Митя. Словак…

Юрий и Миро молча смотрят на него. 

Митя. Но он бы меня убил!

Миро. А тебя и так и так убьют. Не укры, так свои. И правильно сделают.

База батальона «Донбасс» в Курахово. Комната — день

В комнате Профессор и Ираклий.

На столе корзина с фруктами, салями… 

Ираклий разливает по стаканам дорогой грузинский коньяк.

Профессор. С чем пришел?

Ираклий. Там, мои земляки в плен к сепаратистам попали. Три человека… Их соглашаются отдать за француза. Думаю, даже больше можем за него попросить. Пятерых.

Профессор. Нет. Прости. Ищи другой вариант.

Ираклий. Но ты же сам сказал, что он не… 

Профессор. Да, он не агент.

Ираклий. Ну? В чем же тогда дело?

Профессор. Понимаешь, Ираклий… Тут — редкий случай. Чего–то я не улавливаю. Приезжает в осажденный Славянск такая белая ворона, такой европеец… (Открывает ноутбук.) …И сразу оказывается в эпицентре всех самых заметных событий на этой войне. (Щелкает мышью.) Вот его статья в английской газете — «Фосфорный дождь над Семеновкой»…

Профессор поворачивает ноутбук экраном к Ираклию. На экране — фото: Юрий с осколком фосфорного снаряда.

…Вот, он хоронит детей в Славянске, после артобстрела…

На экране ноутбука — на фото: люди на детской площадке во дворе жилого дома, в центре — два маленьких гробика…

…Вот он — первый на месте падения «Боинга»…

На видео: среди еще горящих обломков самолета — фигура седоволосого человека в камуфляже, с фотоаппаратом в руках… Он поворачивается лицом к нам, это — Юрий…

…Вот — он участвует в церемонии передачи террористами малазийцам «черных ящиков» с «Боинга»…

На фото — крупно — текст: «Террористы передают «черные ящики» представителям Малайзии» Слово «Террористы» — как раз на камуфляжной рубашке одного из ополченцев. Это опять Юрий.

…Вот он на дне воронки, в частном секторе, в Шахтерске…

Фото Юрия на дне гигантской воронки…

это первое использование «Точки–У» на Донбассе…

Не слишком ли много случайных стечений обстоятельств для никогда не воевавшего поэта–лирика и военкора–дилетанта?

Профессор залпом выпивает коньяк из стакана.

…Вот скажи: что ему не сиделось в своем Париже? Чего ему не хватало? Что ему надо здесь? Что он ищет на этой войне?

Ираклий. Может, деньги?

Профессор. Он говорит, что отказался от гонораров — и я ему верю.

Ираклий. Честолюбие? Сенсации, может…