Выбор Флетча

– Что-то сказать придется. И пора уже что-то делать. Мне понравилась ваша «Новая реальность», но дело, в том, что людей больше волнуют нераскрытые убийства, сопровождающие предвыборную кампанию.

Губернатор указал на страницы «Ньюсбилл», которые Флетч все еще держал в руке.

– Вы показали эту мерзость Уолшу?

– Когда я позвонил утром, его уже не было в номере.

Губернатор посмотрел на часы.

– Через двадцать минут у меня запись в телестудии. Я упомяну о смерти женщин, скажу, что я в ужасе. Мы должны остановить рост насилия. Каждый из нас может оказаться следующей жертвой. Вечером большой митинг в Мелвилле. Потом я должен лететь в Нью-Йорк для участия в программе «Вопросы и ответы». Она пойдет завтра утром в прямом эфире. И все твердят, что завтра же утром я должен заглянуть в церковь, поскольку в Уинслоу обвинил христианство в беспомощности.

Какое-то мгновение мужчины молчали. Главная-то проблема так и оставалась нерешенной.

– Черт, – пробурчал губернатор, – опять пошел снег.

– Теперь-то вы пригласите агентов ФБР? – спросил Флетч.

– Нет, – покачал головой губернатор. – И ваша задача, Флетчер, позаботиться о том, чтобы эти убийства не отразились на мне. На избирательной кампании. Это все, что от вас требуется. Кто бы не убивал женщин, по любой причине, к борьбе за пост президента это не должно иметь никакого отношения. Первичные выборы в этом штате через два дня. Найти убийцу за это время невозможно. И я не могу допустить, чтобы люди шли на избирательные участки, думая о том, что убийства женщин напрямую связаны с моей предвыборной кампанией. Это ясно?

– Да, сэр.

– Тогда нам пора.

Флетч распахнул перед губернатором дверь.

– Вы знаете, что президент в два часа дня проводит пресс-конференцию?

– Да.

– Пресс-конференция в субботу. На него это непохоже.

– Я думаю, он будет хвалить христианство и демократию и выльет на меня ушат помоев, – выходя из палаты, предположил губернатор.

ГЛАВА 27

– А вот и я, – возвестила Фредди Эрбатнот, возникнув рядом с Флетчем.

Оккупировав телефонную будку в вестибюле отеля, Флетч пытался найти Уолша Уилера. Номер последнего не отвечал. Барри Хайнс не знал, где Уолш. Вроде бы тот собирался на встречу с Ассоциацией молодых профессионалов Фармингдейла. Ли Оллен Парк полагал, что Уолш на агротехнической выставке в пятидесяти милях от Фармингдейла (Флетч выяснил, что Уолш позавтракал с молодыми профессионалами, а потом посетил выставку).

– Вы ищете меня, не так ли? – спросила Фредди.

– Как всегда, – Флетч повесил трубку. – Вы уже собрали вещи?

– Я никогда их не разбираю.

– Я тоже. Но мне надо подняться наверх и покидать в чемодан то, что я достал из него вечером. Пойдете со мной?

– Сэр! В ваш номер?

– Да.

– Разумеется, пойду.

Джуди Надич вылетела из лифта.

– Эй! – позвал ее Флетч.

Она обернулась, по ее щекам катились слезы.

– Что случилось? – спросил Флетч.

– Эта сука! – всхлипнула Джуди.

– Кто?

– Ваша мисс Салливан! – она шагнула к Флетчу. – И ваша Дорис Уилер!

– Что они сделали?

– Ничего. Вышвырнули меня. Обозвали белкой.

Флетч не смог одержать улыбки.

– Предложили мне написать о выставке цветов! – вновь слезы. – А до нее еще больше месяца!

– Так проучите их.

Джуди постаралась взять себя в руки.

– Как?

– Естественно, на газетной полосе, – Флетч осознал правоту Джеймса: миссис Дорис Уилер, жене кандидата в президенты, следовало дать урок светских манер. Его даже бросило в жар.

– Мне не о чем писать! – взвизгнула Джуди. – Я даже не видела, как выглядит внутри ее номер.

– Понятно, – вздохнул Флетч.

– А я так надеялась на эту статью, – и Джуди, опустив голову, двинулась к выходу, писать о цветочных выставках, склеенных чашках, пожертвованиях, необходимых на поддержание в чистоте статуй в парках.

– Бедные провинциальные репортеры, – покачала головой Фредди. – Когда-то я была такой же.

Флетч нажал кнопку вызова.

– Где?

– В Большом Нью-Йорке.

– Большой Нью-Йорк – не провинция. Пусть он и большой.

– В президентских кампаниях провинциальных журналисток соблазняют бокалом легкого вина и награждают поцелуем в щечку, – двери кабины раскрылись, Фредди вошла в лифт.

– Вот как, значит, вы живете, – Фредди огляделась. – Ваш чемодан темно-коричневый. А мой – светло-синий.

– Да. В этом разница между мальчиками и девочками, – он прошел в ванную, чтобы взять бритвенные принадлежности. – Что вам известно о женщине, убитой этой ночью?

– Мэри Кантор, тридцати четырех лет, вдова, трое детей. Ее муж служил в морской авиации, штурман. Погиб три года назад в авиакатастрофе.

Флетч попытался было представить себе трех сирот, но отогнал это видение.

– А женщину в Чикаго опознали? Ту, что нашли задушенной в чулане?

– Жена акушера. Член Лиги женщин-избирателей. Очень уважаемая дама. Возможно, удостоверение личности или автомобильные права были в сумочке, а ее кто-то утащил.

Флетч вернулся в спальню. Фредди уже улеглась на разобранную постель.

– Не понимаю, что связывает этих женщин. Светская дама из Чикаго, Элис Элизабет Шилдз, одинокая поклонница книг, и, наконец, горничная, вдова летчика, мать троих детей.

– У них есть одна общая черта.

– Какая?

– Все они – женщины.