Выбор Геродота

— Видишь гиппотоксота? Я, пожалуй, сейчас к нему обращусь, чтобы он отвел тебя в гелиэю. Там тебя присяжные и проверят — гражданин ты или метек. Если метек — я найду твоего покровителя, и мы определим тебя на более полезную для Афин работу. Например, вязать корабельные канаты. А если гражданин, то проверим списки членов фратрии. Последнее время участились случаи получения фальшивого гражданства за взятку…

— Ладно. — Продавец сладостей внезапно сделался покладистым. — Меня все устраивает… Ну, я пошел? — спросил он уже просящим тоном, после чего начал бочком отодвигаться в сторону.

Не ответив, Кимон отвернулся. Посмотрел в темные глаза эвпатридки. Гул толчеи словно стих, пропал, рассеялся… Казалось, на площади стояли только они.

Исодика очнулась после того, как Токсофила дернула ее за край пеплоса.

— Спасибо, — сказала эвпатридка смущенно. — Ты меня уже второй раз спасаешь.

— Ну, сегодня не считается, — улыбнулся Кимон. — На моем месте так поступил бы любой состоятельный человек. Сословную солидарность никто не отменял. Хотя ты сильно рискуешь, расхаживая по ремесленным кварталам только в сопровождении рабыни. Тем более не сняв украшений…

Стратег указал кивком головы на золотую цепочку с подвеской в виде фигурки дельфина на ее шее. Уставившись на ложбинку, он не сразу поднял глаза.

Исодику бросило в краску.

— Я не замужем… — быстро заговорила она. — Ойкетов у нас тоже не осталось — все четверо добровольно пошли во флот. Трое погибли при Саламине, а четвертый после победы получил вольную от Фемистокла. Папа ждет решающего сражения с Мардонием. Говорит, либо у нас скоро будет много рабов, либо…

Эвпатридка замялась, не зная, стоит ли заканчивать фразу. В предположение отца верить не хотелось.

— Что? — Стратег нахмурился.

—.. мы сами станем рабами.

— Даже не думай. — Кимон снова сжал губы. — Это я тебе говорю как человек, хорошо знающий состояние армии и флота. Сейчас в Народном собрании всем заправляют Аристид и Фемистокл. Оба — главы двух самых влиятельных партий в Афинах. Так вот… Фемистокл строит мощный флот. Аристид только что закончил переговоры со Спартой о взаимопомощи. Мы и без Спарты разбили персов при Марафоне, а объединенное войско спартиатов и афинян Мардонию точно не по зубам…

Исодика слушала Кимона, затаив дыхание. Мало того что этот красавец умеет обращаться с наглецами, так еще и знаком с сильными мира сего. При этом говорит без тени хвастовства, не кичится связями.

— Эх! — увлеченно продолжил стратег. — Нам бы еще помощь островов Эгеиды, тогда разнесем кого угодно…

Исодика мгновенно нашлась:

— Так заходи к нам домой, поговори с папой. У него виноградники на Кикладских островах — он многих местных помещиков знает. Ты ведь помнишь, где мы живем?

Кимон не мог скрыть радости. Вон как дело обернулось: он просто вступился за девушку, а она предложила ему неожиданное решение сложной задачи. Аристид точно оценит.

— Хорошо, — довольно сказал стратег. — Вот на Панафинеи и зайду. Надеюсь, ты его предупредишь…

Он схватил за плечо проходившего мимо продавца фиалок. Сунув ему в ладонь монету, забрал с лотка несколько букетиков.

— А это от меня!

Исодика снова покраснела.

Пробормотав благодарность, эвпатридка зарылась лицом в цветы. Кимон на прощанье посмотрел на нее долгим взглядом, затем развернулся и зашагал прочь.

ГЛАВА 3

479 г. до н. э.

Афины

1

Заканчивался гекатомбеон[17]

.

По ночам над Акрополем отчетливо выгибало спину созвездие Дракона. Все его двадцать звезд сверкали на небосклоне, словно золотые яблоки Гесперид. Наступил первый день праздника Панафиней.

Солнце еще не взошло, но к центру Афин уже стекались толпы народа. Горожане выбирались из грязных и пыльных улочек на три жизненно важных артерии, пересекавшие Керамик: Портовую улицу, Священную дорогу и дорогу на Академ.

После дема Скирон Священная дорога взбегала на каменный мост через мутный, воняющий нечистотами Эридан, чтобы за Внешним Керамиком нырнуть в Священные ворота. Не одну сотню лет по ней шли подводы с вином, зерном, оливковым маслом, а также вялеными смоквами в Элевсин, Мениди и Фивы.

Про Портовую улицу и говорить нечего — все, что уплывало из Пирея или прибывало в порт морем, везли по ней. Щебневую вымостку безжалостно топтали сандалии афинских гоплитов, направлявшихся к боевым кораблям для усмирения мятежного острова или патрулирования каботажного маршрута.

Дорога на Академ проходила под аркой баснословно дорогой Гиппарховой стены, пересекала фруктовый сад и упиралась в гимнасий. От алтаря Прометея в праздник Панафиней начинался забег с зажженными лампадами — лампадодромия.

Вдоль улицы Гробниц тянулись древние некрополи. На могилах знати высились большие — в рост человека — амфоры с просверленной в стенке дыркой для жертвенного возлияния.

Установленные еще до Солона, они пережили Килонову смуту, нашествие армии Ксеркса, а потом чудом уцелели при разграблении города солдатами Мардония. По черным лакированным бокам россыпью бежали трещины, мрачно зияли дыры от выломанных кусков.