Выбор Хаоса

— Мое сияние — здесь.

С этими словами он дотрагивается до моей головы:

— Здесь не иначе, как: «Мой Асакура!».

Он накрывает ладонью грудь, там, где обычно находится сердце:

— Здесь мое сияние и всегда: «Мой Асакура!».

— Мой Асакура, — пробую вслух и на вкус.

— «Асакура» и «мой» в твоем сознании — абсолютные синонимы. Меня это радует. И еще. Ники-Августа, сделаю тебе комплимент: с тобой просто забываю, и про свое бессмертие, и прочие неприятные вещи.

— Я тоже сделаю тебе комплимент. Мне понравилось мстить тебе, более того, считаю, что недостаточно тебе отомстила.

И не во все твои тайны сунула нос!

— А я и не против. Все в твоих руках. В любое время. Всегда.

А потом его рука, словно раздумывая, сползает ниже:

— И здесь не иначе как: «Мой Асакура!».

Стон я сдержала, но и только. Отодвинуться не смогла.

— Скажи, Ники, что сейчас на твоем языке? Готово сорваться?

Прикусываю язык. Потому что именно это и рвется: «Мой Асакура!»

Позорнее некуда. Проиграла подчистую.

Много позже меня догоняет мысль, что ушел он телепортом, с места. А сделать это здесь, в принципе невозможно!

Вечер встречаю на смотровой площадке. Поразительно, какими разными бывают закаты. Потом возвращаюсь в свой карцер, ужинаю плотно. Спать на узком диванчике непривычно и неудобно. Кручусь долго, ни о чем постороннем, кроме как об убожестве своего нынешнего ложа, даже не думаю. Звукоизоляция в моем персональном номере люкс у меня хорошая, но то ли интуитивно, то ли ментально: слышу топот сапог, крики, ругань, звон чего-то бьющегося. Распахиваю дверь и практически сбиваю с ног Иржи.

— Что происходит?

— Народ окружил башню, кричат: «Свободу принцессе!»

— Гвардейцы справляются?

— Только наблюдают. Маги накинули купол, непосредственной опасности нет. Но ты бы лучше показалась, Ники, им на глаза.

— Зачем? Справитесь без меня.

И тут я вижу, впервые, наверное, как мой начальник СБ теряет всю свою невозмутимость.

— Справимся! А ты выйди и убери своего дракона! Иначе, ни за что не ручаюсь!

— Лириан здесь?

— Который час кружит над башней.

Представляю, какое искушение для гвардейцев он собой являет.

— Пусть маги снимут купол.

— Незачем, ты…

— Дас, — зову ласково, — Ступеньки на лестнице совсем грязные, заметил?

Пока тот оглядывается в недоумении, ору:

— Давно пол не мыл? Снимайте купол, Мое Высочество летать желает!

Взлетала я тяжело. На узком балконе для разбега места было чуть, поэтому получилось коряво. Лир белой птицей парил. На фоне погребенного небом солнца он словно светился своей белизной, подумав, и я сменила окрас. Явив из себя еще одного белого дракона.

— Смотрите, смотрите, дракон…  еще один, — кричали внизу.

О принцессе все забыли, кроме гвардейцев, пожалуй. Я облетела башню, снизилась, помахала ребяткам Даса крылышками и нагнала Лира. Тот благоразумно держался поодаль.

Когда ты над всеми, а над тобой только небо, безграничное свободное пространство, даже мыслями перекидываться нет нужды, разве восторгом! А потом я устала, с непривычки. Лир это понял, поймал поток воздуха, нас подхватило. И, раскинув крылья, мы отдались движению. Я закрыла глаза и поплыла еще и в эмоциях Лириана. Очень глубоко было сокрыто гневливое несогласие, я так поняла, с Императором и какая-то задумчивая решимость. Ближе и понятней — злость на себя и на необходимость подчиняться обстоятельствам. Совсем на поверхности: радость от встречи и разделенного полета. И цвет мой, белой драконьей шкурки его приводил в восторг. Красота — понятие относительное. В его глазах я была очень красивым драконом.

— Устала? — прошуршало в голове.

Блеснул черный зрачок озера. Мы, не сговариваясь, устремились к нему. Вода это благо, для разгоряченного полетом и любовью тела. От меня, я сама чувствовала, несло Асакурой и нырнула я первой. Чтоб смыть его запах. Дракон проделал свой излюбленный прием, ныряя уже в человеческом облике. Я же поизображала рыбку, большую и хищную гоняя стайки мальков. Лишь наигравшись, вышла на берег, нагой, слегка продрогшей и очень, очень счастливой.

Трава с павшей на нее росой стала ложем, звезды — светильниками, а туман от озера — покрывалом. Я привычно выгнулась под его рукой и забыла обо всем. У меня было все, что мне нужно, необходимо. Его вкус на языке и имя и такая правильная цельность…

Когда с неба ливануло, вернуться пришлось порталом, в поместье. Я нырнула в свой теплый безразмерный халат, Лиру ничего подходящего по размеру не нашлось. Кроме моей парадной мантии.

— Будешь моим королем, — сказала я со смешком.

— А ты моей Императрицей?

Улыбки в его голосе не было.

Мы раздобыли на кухне немного хлеба, холодного мяса и кувшинчик вина и употребили все с приотменным аппетитом. И тогда Лириан еще раз повторил свой вопрос:

— Ты будешь моей Императрицей?

— Нет, — сказала я правду.

— Почему?

Потому что никто не примет меня в этом статусе, я стану чужой и здесь и там; потому что игра, что ты задумал смертельно опасна, а мне ты нужен живым; потому, что…  люблю тебя.

Но вслух не сказала, повторила лишь:

— Ты будешь моим королем?

Лириан не отвечал долго, слово «нет» ему не хотелось говорить так же, как и мне.