Выбор. Книга 2. Точка невозврата

– Прости, Оленька, – Андрей оторвался и зарылся лицом в ее пушистые волосы. – Я просто страшно трушу.

– Зачем? Мама признала тебя. Иришка тебя любит.

– Как с Олегом? – Андрей отпустил ее и посмотрел сверху.

– Все прекрасно. Иришка от него весь вечер не отходила. И маме он понравился.

Андрей согласно кивал головой, потом оторвался от косяка, к которому привалился.

– Олежка у меня такой.

Следующий день был выходной. Андрей взял Олега и Иришку и повез их в парк, потом в цирк и в детское кафе, и все время звонил по телефону домой и докладывал Ольге, где они находятся и куда собираются еще. Вернулись они только вечером, и Иришка не отходила уже от Андрея, одета была во все новенькое и страшно хвасталась. Слово «папа» постоянно слетало с ее губ, и от прошлой скованности не осталось и следа. А на следующий день после работы Андрей обратился к теще.

– Поедемте в магазин, мама, купим вам что-нибудь из обновок. Вон Иришка вчера весь день только и мечтала об этом.

– Да не нужно мне ничего, – отмахнулась та.

Но девочка уже включилась в разговор.

– Правда, бабуля, там такие красивые платья и кофточки.

– Мы и так разорили твоего папу.

– Папа богатый, бабуля!

– Ну, в натуре, – себе под нос буркнул Андрей, переминаясь и поглаживая лицо.

– Не стоит, Витя, на меня тратиться. Мне уже доживать.

– Да ладно, мама, завтра едем и все тут.

– Уж если хочешь сделать доброе дело, отвези меня в церковь. Завтра же воскресение.

– Ладно, договорились. Я машину загоню в гараж, – Андрей вышел.

– Ну, словно другой человек, – выдохнула мать.

Ольга вздрогнула.

– Ира, иди к Олегу, он тебе компьютер включит, – торопливо сказала она. – Мама, пожалуйста, не подавай вида.

– Что так?

– Держи все про себя. А… Витя, он страшно комплексует. Мама, подумай, какой он страшный был после аварии. Потом еще тюрьма. Мы все изменились, мама.

– Да нашелся же добрый человек. Как его?

– Олигарх. Николай Степанович. Витя его от смерти спас и сейчас вся безопасность на нем держится.

– Да, работать он всегда умел. Его и на заводе ценили. Ирочка, Ира…

– Да, бабуля? – девочка вприпрыжку выбежала из комнаты Олега.

– Выйди-ка, детка, на улицу, да спроси папу, когда ужин готовить. Что-то он с машиной завозился.

– Сейчас.

Девочка мигом выскочила из дома. Она остановилась возле Андрея, склонившегося над открытым мотором и перегнулась, с любопытством заглядывая под поднятый капот.

– Папа?

– Ну?

– Что ты делаешь?

– Да что-то искра сбивается. Вот смотрю.

– Бабуля спрашивает, когда ужинать?

– Это как вы сами. Я присоединюсь хоть сейчас, – Андрей выпрямился и сверху вниз посмотрел на девочку, похожую на одуванчик. – А что-нибудь еще сказала бабушка?

– Нет.

– А про меня?

– Сказала, что ты другой человек.

– Да… – Андрей опустил голову, потом снова посмотрел на девочку. – А ты сама-то как думаешь?

– Я люблю тебя. Нагнись. Ну, давай же.

Андрей нагнулся, и девочка доверчиво и по-детски чмокнула его в щеку. И он, подхватив ее, поднял к небу.

– Ну все, пропало красивое платье, – засмеялся он.

– А что?

– Испачкал своими руками.

Андрей опустил девочку и посмотрел на окна.

– Темнеет. Ладно. Садись в машину, прокатишься до гаража.

Ира крутилась, оглядывая себя.

– Ты что?

Девочка дотронулась до пятна на розовом банте.

– Бабуля отстирает? – дрогнувшим голосом спросила она.

– Плевать. Я тебе еще сто таких куплю. Еще дороже.

Девочка счастливо улыбнулась.

На следующий день Андрей повез тещу в храм Христа Спасителя, завез сначала в магазин, купил новое платье и строгой формы синий пиджак. Возле храма он накупил свечей и даже сам поставил две: за жену и за ребенка. Когда ехали в машине, он, чтобы избежать вопросов, рассказывал о тюрьме, как его подставили, как били на допросах, как потом, в колонии, он ремонтировал машины начальству, чтобы заработать деньги и хоть немного присылать жене. Рассказал, как в больнице познакомился с одноруким мальчиком, отнял у него в туалете бритву и с тех пор сдружился с ним и взял на себя заботу о нем.

– Ты добрый, сынок. Бог воздаст тебе за это.

– Чего там, – Андрей не был верующим, но был суеверным и не любил, когда упоминают Бога.

И несмотря на то, что теща после этого стала относиться к нему намного лучше, Андрей при ней нервничал и вел себя или слишком развязано, или скованно и неуверенно. Он оставался примерным семьянином, если задерживался, звонил домой и предупреждал. На прием к гинекологу он возил Ольгу всегда сам, когда она рожала, всю ночь провел возле больницы, а когда впервые взял на руки новорожденного мальчика, руки его дрожали и губы кривились.

Дома уже, собрав семью, он объявил, что на Ольгу купил дачу под Москвой в престижном поселке, а спустя месяц – дорогой бутик в квартале от них.

– Витя, да откуда деньги такие? – взмахивала руками теща.

– Ссуду взял на раскрутку. Потом хозяин платит и премиальные еще. Я их удачно вложил и вот – прибыль. Я же почти не трачу деньги, не пью, работаю, как проклятый.

Последний аргумент окончательно убедил тещу, знающую, до чего доводит пьянство. Зятя она уже считала золотым.