Выбор (ЛП)

— Может, ты должна, — Рейн одарила ее слишком невинной улыбкой. — Расскажи мне о школе. Как твои занятия?

Они завели непринужденную беседу, Хэвенли болтала о своем семестре, а затем Рейн сокрушалась о ранних симптомах своей беременности. Пока они хихикали над бабушкиными сказками, призванными положить конец утренней тошноте, кто-то постучал в ее дверь.

Рейн мгновенно вскочила, скорее взволнованная, чем удивленная, тем, что ее прервали.

— Оставайся здесь.

В большой комнате раздались шаги. По другую сторону стены Хэвенли услышала, как открылась дверь. Рейн ни с кем не поздоровалась и вообще не заговорила. Может, это был почтальон. Хэвенли посмотрела на печенье. Может, ей удастся украсть еще одно…

Когда она поднесла кражу к губам, Рейн буквально пробежала через гостиную и направилась на кухню.

— Я совсем забыла предложить тебе кофе. Хочешь?

— Конечно.

— Я вернусь. Это может занять некоторое время, — сказала она, исчезая в кухне и закрывая за собой дверь.

Кофе не имел большого значения. Хэвенли будет счастлива в ее компании и с печеньем.

Она откусила еще кусочек, закрыла глаза и застонала, когда смесь корицы и коричневого сахара растаяла у нее на языке.

— Привет, ангел.

Хэвенли сглотнула и замерла. Она знала этот голос.

Сет?

Она медленно обернулась. Это не могло быть по-настоящему.

Но вот он стоит в дверях. Высокий. В джинсах, которые обтягивали его во всех нужных местах. Зеленые глаза напряжены, тело неподвижно, все в нем так пронзительно — особенно его взгляд, который он сосредоточил исключительно на ней.

Чувствуя себя как во сне, Хэвенли отложила печенье и встала.

— Это действительно ты?

Он уверенными шагами вошел в комнату.

— Черт, я и забыл, какая ты красивая.

Пять секунд, и он уже заставил ее покраснеть. Она улыбнулась, не в силах сделать ничего, кроме как плыть в его направлении.

— Ты выглядишь… — Великолепно. Мужественно. Гораздо съедобнее, чем печенье Рейн. — Хорошо. Я не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова. Что ты здесь делаешь? Когда приехал?

— Пару дней назад. Я был занят, помогая Хаммеру, но все, что я хотел сделать, это увидеть тебя, — легкая улыбка приподняла уголки его губ. — В твоем последнем сообщении говорилось, что ты будешь скучать по мне. Ты скучала?

Взгляд Сета сверлил ее, когда он взял ее пальцы в свои. Она покраснела еще сильнее. Возбуждение омрачило его лицо. Ее тело вспыхнуло жаром в ответ, когда он исследовал каждый изгиб и округлости ее тела, впитывая ее с легким прикосновением. Ей казалось, что она стоит перед ним совершенно голая.

Голод на его лице заставил ее сердце пропустить удар. Она вдруг забыла, как дышать. Поцелует ли он ее? Хотел ли он этого?

Она была почти разочарована, когда Сет поднял ее руку и прижался губами к ее ладони. Затем он медленно провел кончиком языка по ее чувствительной плоти. Она вздрогнула, кожа горела, когда он коснулся ее. Прежде чем она смогла сдержаться, ее пальцы обхватили его лицо, поглаживая его сексуальную, песочного цвета щетину, как будто у них был собственный разум. Он выглядел таким живым и мужественным, почти опасным. Ее сердцебиение участилось. А соски напряглись.

— К… каждый день.

Его улыбка стала шире, и что-то похожее на трепет осветило его глаза, когда он убрал волосы с ее щеки и заправил их за ухо.

— Да? Я тоже скучал по тебе, ангел.

Боже, он был так красив, что у нее внутри все сжалось. Ее губы болели от желания почувствовать, как его покрывают ее собственные.

Хэвенли представила, как он целует ее, затаив дыхание. Ее мозг зашипел. Слова испарились. Все, что она могла сделать, это моргнуть и потеряться в выражении его лица, которое безмолвно обещало удовольствие, превосходящее все ее невинные фантазии.

— Мы можем поговорить? — он переплел свои пальцы с ее и повел ее к дивану, прежде чем поднести к ее губам последний кусочек печенья. — Хочешь сначала доесть печенье?

Откусить кусочек с его руки было невероятно интимно. Она жевала, все еще ошеломленная, не в силах и не желая смотреть ни на что, кроме него. То, как он смотрел на нее, заставляло мурашки бегать по всему телу.

— Спасибо, — это слово сорвалось с ее губ, в основном, потому, что она не была уверена, что еще сказать.

Их отношения до того, как он уехал в Нью-Йорк, были кокетливыми и легкими. На их месте образовалось более глубокое осознание. Новый акцент. Что-то, чего она не могла понять.

Он провел большим пальцем по ее губе, собирая оставшиеся крошки и поднося их обратно к ее языку. Не задумываясь, она слизнула их. Потом она замерла, уставившись на него, не слыша ничего, кроме собственного дыхания и бешеного биения сердца. Господи, зачем она прикоснулась к нему языком? Он не был ни ложкой, ни рожком мороженого. Он раздражен? Ему противно? Разозлился?

Медленно на его лице появилась широкая улыбка. Его глаза вспыхнули жаром. И у Хэвенли был ответ. Ему это нравилось. Она поняла это, когда он засунул большой палец ей в рот. Казалось, таким естественным обхватить губами палец и нежно пососать, когда он со стоном медленно выпустил его.