Выбор оружия

— Так и думал… и всё-таки, можно мне выпить перед тем, как вы подсоедините меня к какой-нибудь штуковине?

Стод Перис усмехнулся.

— Полагаю, это можно устроить. Да, кстати, хотите, мы вам вживим наркожелезы?

— Нет, спасибо. — Он даже попытался покачать головой.

— Хорошо. — Врач улыбнулся. — Договорились.

— Сма? — Она подняла брови. — Я остаюсь в сознании.

— Нисколько не сомневалась в этом…

— Ты побудешь со мной?

— Ладно. Прослежу, как ты набираешь в весе.

— Спасибо. И хорошо, что с тобой сейчас нет этого проклятого дрона. Могу себе представить его шуточки.

Наблюдая за тем, как Дизиэт танцует с очередным поклонником, он почему-то вспомнил, как несколько лет назад Шиаса Энджин водила пальчиками по его рубцам на теле. Прохладные, лёгкие прикосновения, тонкий аромат её кожи и щекочущий взмах душистых волос…

Через полгода у него будет новое тело, и старый шрам над сердцем исчезнет навсегда. Но сердце в груди останется прежним. Значит, он всё-таки потерял её. Не Шиасу, которую любил или думал, что любил… Ту, другую, настоящую, что жила в нём на протяжении долгого ледяного сна. Ему казалось — они не расстанутся до его смертного часа, но теперь он знал, что всё будет иначе, и чувствовал себя сломленным этим знанием и окончательной потерей. Расположенный на потолке прибор, осуществляющий постоянный мониторинг, зафиксировал, как из слёзных каналов бестелесного человека сочится прозрачная жидкость.

— Сколько лет Цолдрину?

— Условно говоря, восемьдесят, — ответил Скаф-фен.

— Неужели вы не можете дать ему мирно состариться?

— На кон, Закалве, поставлено немного больше, чем счастливая жизнь в отставке одного стареющего политика.

— Что? Вселенная? Жизнь — в таком виде, как мы её знаем?

— Да; в десятки, а может, и в сотни миллионов раз большее.

— Какой глубокий философский ответ.

— Ты ведь не дал этнарху Кериану мирно состариться, не так ли?

— Верно. — Тот старый хрен миллионнократно заслуживал смерти.

В переоборудованном рабочем пространстве миниотсека располагалась настоящая выставка оружия. Он вёл себя, как ребёнок в магазине игрушек; отбирая снаряжение, грузил его на поддон, который Скаффен-Амтиско направлял следом по узким проходам между оружейными пирамидами, ящиками и полками, сплошь набитыми и заставленными иглолучевыми пистолетами, лазерными винтовками, плазмопроекторами, разнообразными гранатами, эффекторами, плоскостными зарядами, пассивными и реактивными доспехами, сенсорными и охранными устройствами, полными боевыми скафандрами, ракетными ранцами и по меньшей мере дюжиной других устройств типа, которые Сма не были известны.

— Ты не сможешь утащить всю эту уйму, Закалве.

— Это всего лишь краткий список, — сообщил он ей. И, взяв с полки винтовку с укороченным стволом, показал её дрону. — Что это?

— Штурмовая винтовка, — отбарабанил Скаффен-Амтиско. — Семь четырнадцатитонных батарей, семиэлементный одиночный выстрел на сорок четыре и восемь десятых килопатронов в секунду (минимальное время стрельбы — восемь и семьдесят пять сотых секунды), максимальная очередь — семь раз по двести пятьдесят килограммов; частота — от средневидимой до высокорентгеновской.

Закалве прикинул её на руке.

— Не очень хорошо сбалансирована.

— Это её заводская конфигурация. Отодвинь назад верхнюю часть.

— Хм-м. — Закалве сделал вид, будто прицеливается. — Плазмовинтовка лучше, — и положил КРУС на место. — В любом случае, Сма, вам следует радоваться, что старики хотят вернуться. Чёрт побери, лучше заняться разведением цветов или чем-нибудь в этом роде, чем метаться по галактическим захолустьям, делая за вас грязную работу.

— О, да, — Сма кивнула, иронически улыбаясь. — Мне пришлось здорово потрудиться, убеждая тебя бросить свой цветник и вернуться к нам.

— Должно быть, я телепатически уловил чрезвычайность положения. — Он вынул из оружейной пирамиды массивное чёрное ружьё и, крякнув от натуги, еле удержал его обеими руками. — Интересно, вы стреляете из этой дуры или применяете её как таран?

— Идиранская ручная пушка, очень старая, — вздохнул Скаффен-Амтиско. — Не маши ею так; это большая редкость, можно сказать, уникальный экземпляр.

— Не удивительно. — Закалве не без труда поставил ружьё обратно и двинулся дальше по проходу. — Если поразмыслить, то, вероятно, я слишком мало требую за всю эту злосчастную эскападу.

— Ну, если ты так заговорил, то и мы могли бы спросить с тебя за… явное нарушение. Я имею в виду — за возвращение кое-кому молодости с применением нашей технологии.

— Не придирайся. Разве тебе известно, что это такое — рано состариться?

— Да, но это приложимо ко всем; а ты возвращал молодость только самым злым, одержимым жаждой власти на планете.

— У них там иерархические общества! Чего ты ещё ждала? Да и в любом случае: если бы я стал возвращать молодость всем желающим… произошёл бы демографический взрыв!

— Закалве, подобные вещи преподают в начальной школе; это часть нашей истории, часть нашего воспитания. Вот почему сделанное тобой выглядит безумным даже для школьника. Ты и есть школьник — даже не хочешь стареть. Более незрелого существа просто не существует.