Выбор оружия

Поместье протянулось вдоль реки недалеко от мощёной камнем дороги, что вела с гор к морю. За долгие годы в этом большом доме, окружённом прекрасным парком, родилось и выросло много детей. Но людям стоит знать о судьбе четверых: сёстрах Даркензе и Ливуэте, их старшем брате Шераданине — все они носили фамилию Закалве. Четвёртый ребёнок, мальчик по имени Элетиомел, не состоял с ними в родстве, но их семьи связывали узы более крепкие, чем родство, узы давней дружбы.

Шераданин хорошо помнил суету, которая возникла после приезда матери Элетиомела, — она должна была вот-вот родить. Сестры радовались тому, что бдительность горничных и охранников понизилась, а его раздражало предстоящее появление на свет этого ребёнка — должно быть, из-за повышенного внимания, которое он вызывал к себе, ещё находясь в утробе матери. Неделю спустя к дому подъехал отряд королевской кавалерии, отец вышел на крыльцо, и они о чём-то спокойно разговаривали, в то время как по дому разбегались солдаты отца, занимая позиции у окон. Шераданин поспешил в покои матери, он выставил одну руку вперёд, держа воображаемые поводья, а другой хлопал себя по боку, прищёлкивая языком: «Цок, цок, цок». Мать утешала плачущую женщину, которая носила в себе ребёнка, и ему велели уйти. Той ночью родился мальчик; после этого все взрослые сразу стали ещё более занятыми, но обстановка в доме стала намного спокойнее.

До поры до времени Шераданину удавалось командовать Элетиомелом, но постепенно мальчик, развивавшийся во всех отношениях гораздо быстрее, начал отвечать ударом на удар, и между ними установилось беспокойное перемирие. Домашние учителя, которым было поручено их начальное образование, более благосклонно относились к Элетиомелу, восхищаясь его необыкновенными способностями и умом. Шераданин упорно пытался состязаться с ним, его также хвалили — за упорство, но ему казалось, что его не могут как следует оценить. Что касается военных искусств, то старший первенствовал в борьбе и кулачном бою, в то время как младшему лучше давались стрельба, а также фехтование. Впрочем, Шераданин не уступал ему во владении ножом. Сестры любили обоих одинаково, дети всегда играли вместе, и им не нравилось проводить осень и весну в городе, располагавшемся далеко вниз по реке, где у родителей был большой каменный дом. Мать Элетиомела время от времени покидала городской особняк на несколько дней, а потом, рыдающая, возвращалась.

Однажды осенним днём, когда дети старались держаться подальше от раздражённых родителей, в дом явился посланец. Услышав пронзительные вопли, они бросили игру и выбежали из детской на лестничную площадку — поглядеть украдкой через перила, что происходит внизу в гостиной. Мать Элетиомела, громко крича, билась в объятиях отца Шераданина, а когда тот отпустил её, женщина безмолвно осела на пол, держа в руке листок бумаги. Через несколько дней они вернулись в поместье, но мать Элетиомела не выходила к трапезе, продолжая неутешно плакать в своих покоях.

— Твой отец убил уйму народа, и поэтому его казнили.

Шераданин сидел на краю фальшборта и болтал ногами. Рядом с ним лежала кучка камешков, и он бросал их один за другим в спокойную воду; расходившиеся по ней круги напоминали мишень для стрельбы из лука. Каменный корабль стоял посреди небольшого искусственного озера и был соединён с парком каменной же дамбой. Какое-то время все вместе играли в пиратов на нижней палубе, а потом сестры, оставив их, принялись исследовать цветочные клумбы на верхней.

— Ничего он такого не делал, — ответил Элетиомел, не поднимая глаз. — Он был хорошим человеком.

— Тогда почему король казнил его?

— Не знаю. Должно быть, его оговорили.

— Но король-то умный, — торжествующе возразил Шераданин, — он умнее. Потому-то он и король. Неужели он не понял бы, если бы ему врали?

— Всё равно, отец не был дурным человеком.

— Нет, был, и твоя мать тоже — иначе она не пряталась бы всё это время в своей комнате.

— Она болеет и не может выйти.

— Смотрите, сколько цветов! — к ним подбежали сестры с яркими букетами. — Давайте сделаем из них духи. Не хотите нам помочь? Элли! — Даркенза испуганно посмотрела на брата и взять его за руку. Он оттолкнул её.

— Элли… Шери… пожалуйста, не надо, — попросила Ливуэта.

— Она не была плохой!

— Нет, была-а, — напевно протянул Шераданин и метнул ещё один камень в озеро.

— Неправда! — Элетиомел вскочил и изо всех сил толкнул его в спину. Шераданин полетел вниз и при падении ударился головой о каменный борт. Младший мальчик перегнулся через парапет и увидел, как старший исчез под водой, затем всплыл лицом вниз. Даркенза завизжала. Её сестра выронила цветы и бросилась к лестнице, крикнув на ходу:

— Даркенза! Беги домой!

Та продолжала визжать и опустилась на корточки у парапета, крепко прижимая к груди цветы. Фигура в воде слабо шевелилась, пуская пузыри. Шаги девочки донеслись с нижней палубы, через несколько секунд она прыгнула, взметнув веер брызг, и зашлёпала по мелководью, направляясь к брату.