Выбор оружия. Повесть об Александре Вермишеве

Иван Горшков.

Измена! Измена! Военспецы с пехотных курсов оказались предателями. Проклятье на их головы! Нападения банд мы ждали, измены не ждали. Военспецов мы правильно привлекли к обучению войск, но слишком доверяли им и страшную заплатили плату за это доверие. Однако люди теперь увидели, каковы мамонтовские бандиты. Ни хлеба, ни спокойствия они не несут, а только погромы и насилие. Над Ельцом пронесся дикий ураган и канул в вечность. Черная реакция отпраздновала кровавую неделю в нашем городе. Смерть, кошмар, изуродованные трупы... наш город никогда этого не забудет и никогда не простит! Сгорели, разрушены дотла дома, мастерские, вокзалы, железнодорожные мосты, разгромлены, разграблены склады, магазины, аптеки, квартиры мирных жителей... Но красное знамя опять развевается над городом.

Председатель уревкома Киселев.

Утром 31 августа донесений не было. А в три часа пополудни казачья конница ударила по нашему левому флангу. Послать подкрепление не удалось. Со стороны кладбища началась стрельба из пулемета. Кто стрелял - пока не выяснено. В некоторых местах стреляли из окон. Штаб раскинул цепь за монастырем, причем в эту цепь стреляли с кладбищенской церкви. Но цепь держалась до девяти часов двадцати минут. Ревком был уверен, что удастся продержаться два дня, до прихода подкрепления. Нужно было вооружить рабочих, но не хватало винтовок, и рабочие были очень плохо обучены. Военспецы переходили на сторону казаков...

Очевидец.

Мамонтов вошел в Елец вечером. Всю ночь казаки громили магазины и склады, мануфактурные и сапожные. Наутро расклеили приказы и воззвания с программой Деникина. В монастыре устроили торжественные похороны убитых казаков. После начался грабеж квартир коммунаров. Громили винные склады. Днем взорвали средний пролет Лебедянского моста. В среду раздавали населению сахар, и основные силы мамонтовцев во главе со своим генералом якобы «временно» покинули город, возложив управление на бывших офицеров. Комендантом города был объявлен Воронов-Вронский. Режиссер театра. Это нас очень удивило.

Николай Задонский.

У меня в последние дни августа случилась нечаянная радость. Газета опубликовала мои стихи. Я почувствовал себя не заштатным репортером, но настоящим поэтом.

В городе, конечно, знали, что казаки Мамонтова не так далеко, но никто особенно не волновался, все пребывали в уверенности, что в округу стянуты большие силы наших. После обеда я сел с книгой в саду, когда в районе Аргамачьей слободы раздалась сначала ружейная, а затем орудийная стрельба. Неужели казаки? Началась паника. Горожане прятались по домам, запирая ворота и ставни. Красноармейцы отходили вниз, к Ефремовскому вокзалу. Стрельба слышалась совсем рядом, где-то неподалеку бил пулемет. Стало темнеть, наступило затишье. И вдруг показались казаки. Еще только разведка, авангард, но они уже чем-то поживились, у всех через седла переброшены мешки и штуки материй. Убедившись, что на улицах тихо, казаки начали кричать ельчанам, чтобы вылезали покупать у них товары: «А ну, кому сукна, ситцу, мыла!» Что награбили, то и продавали. Обыватель быстро очухался. Казаки брали любые деньги - и царские, и керенки, и думские. Многие были пьяны, грабен, складов продолжался. В нескольких местах уже пустили красного петуха, выстрелы... истошные вопли. Я понимал, что нужно уходить. Каждое мгновение могли ворваться. Кинулся, за советом к соседу, Андрею Христофоровичу Бровкину, большевику, тому самому, который в восемнадцатом году ездил к Ленину. И вместе с Бровкиным и моей женой под покровом ночи мы покинули город.

Главком С.С. Каменев. Командующий войсками Внутреннего фронта товарищ Лашевич был поставлен в исключительно тяжелые условия. Все донесения и распоряжения получались на местах несвоевременно. С некоторыми начальниками отрядов совсем отсутствовала связь. Так, из Моршанска тов. Лашевич не получил ни одного донесения, хотя таковые посылались по телеграфу. Приказ командующего авиационной группой был задержан на двадцать часов, отчего боевое распоряжение совсем не было исполнено. Донесения об овладении теми или иными пунктами не получались, работа отрядов шла бессвязно. Не имея достаточной конницы, мы перебрасывали к угрожающему пункту пехотные части по железным дорогам, но эта мера зачастую не давала желательных результатов. Так, из Грязен в Елец первый эшелон вышел своевременно, второй из-за отсутствия паровозов и дров к ним двинулся с огромным опозданием. Опоздание было столь значительно, что со стороны частей имелись даже нарекания на умышленный саботаж железнодорожных властей...