Выбор-побег

Зал гостиной-столовой дома кабальерос Монтелеонов производил неизгладимое впечатление – антикварная громоздкая мебель, многочисленные старинные портреты и пейзажи, мраморные и гипсовые скульптуры, коллекционное холодное и огнестрельное оружие, развешанное на стенах. А, вот, обещанный завтрак, поданный молоденькой и стройной креолкой, оказался на удивление скромным – жиденькая овсяная каша с изюмом, пшеничные лепёшки с белым козьим сыром, красное вино, разбавленное кипячёной водой, светло-жёлтые мелкие груши.

– За скромность угощенья извиняться не буду, – радушно улыбнулась донья Анна. – Это скоропалительного богатства надо стыдиться, а, вовсе, не честной бедности.

– А если финансовое благополучие нажито праведным путём? – не утерпела Сашенция, обожающая поспорить на заумные философские темы. – Его тоже следует стыдиться?

– Праведный путь, милая мадам Александра, вещь неоднозначная и, зачастую, двуличная, – последовал ответ. – Я видела в модных глянцевых журналах ваши фотографии четырёхлетней давности, когда семья киноактёров Леоновых только-только стала неожиданно и резко богатой. Теперь наблюдаю ваше сегодняшнее лицо. Похоже, что эти годы дались вам, милочка моя, нелегко. Крохотные морщинки залегли – и тут, и там. В краешках глаз, в краешках губ…. Похоже, что вам пришлось пережить много бессонных и серых ночей. Более того, причиной хронической бессонницы стало, как мне кажется, острое ощущение собственной вины. Вины – за что? Вам, известная киноактриса, безусловно, виднее…

«По-настоящему мудрая и весьма прозорливая бабушка!», – одобрил справедливый и взвешенный внутренний голос. – «Есть сермяжная и однозначная правда в её последних словах. В тот момент, когда на нашу семью свалились шумная слава и шальные деньги, и началось взаимное недопонимание. За ним же – совершенно логично и буднично – последовала многолетняя тоскливая разлука…. А Санька-то не обижается на резкие слова пожилой и заслуженной сеньоры! Наоборот, кротко улыбнулась, скромно опустила глаза в тарелку и принялась с аппетитом уплетать жидкую овсянку. Видимо, понимает, что основная вина в произошедшем лежит именно на ней…. Кто придумал это запутанное и совершенно непрозрачное реалити-шоу – «Живём – как в старину»? Кто, спрашивается, грезил о всемирной славе и о пышных лаврах гениальной актрисы, режиссера и продюсера – в одном флаконе? Впрочем, и ты, гусь лапчатый, хорош! В том смысле, что чудак на букву «м»…. Недосмотрел, что называется. Не прочувствовал ситуации, так тебя растак…».

По завершении скромного завтрака, донья Анна, поднимаясь из-за стола, объявила:

– Я покидаю вас, симпатичные молодые люди! Необходимо немного поработать в цветочной зимней оранжерее. Пришло время разобраться с весенними луковицами южноамериканских гладиолусов. Занимайтесь, не отвлекаясь на мелочи, важными и секретными делами…. Если опасаетесь посторонних любопытных ушей, то можете запереться в библиотеке Монтелеонов и посекретничать вволю, – уже подходя к двери, резко обернулась и внимательно посмотрела на владельца «Белой ласточки»: – Не нравятся мне твои глаза, Аугусто! Какая-то коварная тень залегла в них. Тёмная такая, практически – чёрная…. Будь, пожалуйста, поосторожней! Чаще смотри по сторонам и – особенно – под ноги….

– Сеньора Монтелеон! – взмолилась Санька. – Подождите секундочку!

– Слушаю.

– Посмотрите и мне в глаза! Ну, пожалуйста, прошу…. Что вы там видите? Какую тень?

– Светлую, красотка! Светлую….. Успокойся, – усмехнулась (но сугубо по благородному!) донья Анна. – Скоро тебя, звезда голубых телеэкранов, ждёт новый медовый месяц. Полноценный и счастливый.… Не исключаю, что тебе в очередной раз – через положенное природой время – предстоит стать счастливой матерью…

Сеньора Монтелеон, аккуратно прикрыв за собой дверь, вышла.

– Ничего себе, пирожки с жареными собачьими ушами! Вот, так предсказание! Я тащусь и – абсолютно предсказуемо – впадаю в божественную нирвану…. Получите – ушат ледяной воды на разгорячённые головы! – пребывая в полнейшем обалдении, высказалась Сашенция. – Как, милый, нам отнестись к этим экзотическим предсказаниям? Не подскажешь ли? И что теперь делать?

– Как это – что делать? – Егор скорчил наивно-озабоченную гримасу. – Конечно же, готовиться к медовому месяцу, обещанному местной прорицательницей. Я, кстати, совершенно не против данного весёлого мероприятия. Только «за» – руками, ногами и прочими частями тела, истосковавшегося без горячей женской ласки.

– Конечно, рожать-то не тебе, охламону! Вечно мне достаётся самая тяжёлая и ответственная работа…

Минуты через три-четыре сеньор Мартинес, смущённо откашлявшись в кулак, решил, всё-таки, вмешаться в жаркую супружескую пикировку, заявив:

– Считаю, что данный судьбоносный разговор вы, господа Леоновы, можете перенести и на ночное время суток, наилучшим образом способствующее достижению крепкого и взаимовыгодного консенсуса. Сейчас же нам следует обсудить более насущные и актуальные проблемы…. Пройдёмте в библиотеку, уважаемые соратники!