Выбор Проклятого

— Все верно, — кивнул Драган. — Куратор расследования Филипп. Думаю, вы или ваши помощники, расскажете все ему. Я же должен пообщаться с вашим боевым звеном.

— Хорошо, — Клаус остался невозмутим, — кофе, чай?

— Кофе, — попросил Филипп.

Драган кивнул и вышел, расследование не было его основной целью.

— Итак, — начал Клаус когда они остались вдвоем, — я знаю чем вы занимались, а также что ни вы, ни мы не добились успеха.

Дверь открылась, миловидная девушка принесла поднос с двумя чашками и небольшим кофейником. Пока она ставила на стол чашки, они сохраняли молчание. Филипп не сомневался, что секретарша не посвящена в тонкости работы своего босса, и не собирался сболтнуть что-либо лишнее.

— После Питерских событий, — продолжил Клаус, стоило его помощнице закрыть дверь, — главной стала версия, что события там, это продолжение киевского погрома, так сказать звенья одной цепи.

Он отхлебнул ароматный напиток, Филипп последовал его примеру. Ему до сих пор было дискомфортно в обществе анти-мага, а впереди было много работы, и он надеялся что как-то привыкнет, им предстояло долго работать вместе.

— А появилась версия, что эти события не связаны? — нарушил он затянувшееся молчание.

Клаус одарил его задумчивым взглядом, который при желании можно было трактовать как угодно, и ответил:

— Они могут быть связаны, но не так как мы думали.

Шеф так естественно употребил это мы, что на секунду Филиппу показалось, что они действительно работали совместно. Но он не стал заострять на этом внимания.

— Есть версия, что разгром в Киеве стал толчком для того, чтобы истинные недоброжелатели попробовали свои силы там.

— А откуда появилась такая версия? — Филипп действительно был удивлен. После того как его допуск вырос, он ознакомился с работой команды Клауса, и там не было ничего такого, до чего не додумались они сами. Иными словами, ни они, ни Клаус не приблизились к разгадке.

— Скажите Филипп, что вы знаете о «Норспеерамонусе»? — вопрос был неожиданным, но Филипп не удивился и рассказал все то, что знал. Об уменьшении исполнителя, о проклятой рукояти, о полном уничтожении ведьмы.

— Все верно. Но ваша информация не полная. Да. — он вдруг улыбнулся, — уверен, то что знаю я, тоже далеко не все. Сам по себе этот артефакт окружен огромным количеством тайн и ложных представлений. Но он очень ценен.

— Понимаю...

— Нет, — вежливо перебил его Клаус, — я думаю, пока не понимаете. Его ценность не только и не столько в том, что он способен уничтожить ведьму или колдуна. Пусть и полностью, и без надежды на возрождение. — Он снова замолчал, взяв кофейную чашку, и Филипп не выдержав спросил:

— А в чем еще?

— Вот так ответить на этот вопрос я пока не могу, — вздохнул хозяин кабинета, — но я знаю, что исполнитель, несмотря на то что становится лилипутом, очень ценен. А также знаю то, что он должен забрать рукоять себе. Тогда она уменьшится вместе с ним.

— И что? Для чего он нужен, и причем тут уменьшение рукояти?

— Я пригласил одного специалиста по этому артефакту. Настоящего, не чета той женщине, которая консультировала вас. Хельга кажется? Но он прибудет позже, скорее всего в середине следующего месяца.

— Почему? — удивился Филипп. — Неужели... — не сдержал он улыбки, — у нас так много использований этого артефакта?

— Нет. А специалист сейчас в одном из карманов с периодической связью. Иными словами временно заперт в нем. Мне пообещали, что как только канал перехода откроется, и эксперт вернется на Землю, то сразу полетит в Киев. Думаю, он сможет ответить на все вопросы о ценности «Норспеерамонуса».

— Хорошо, оставим ценность исполнителя и все такое. Как из всего вышеперечисленного следует, что в Питере и в Киеве действовали разные люди?

— На самом деле все выглядит очень похоже — Клаус казалось, разговаривает сам с собой. — И там, и там враги действовали быстро, слаженно, безжалостно. Оба раза появились ниоткуда, нанесли удар, и исчезли в неизвестном направлении. Мы пока даже не предполагаем откуда они могли появиться. — Филипп кивнул, все было так как говорил его собеседник. Так и думали до их визита к Гротаку, но Клаус об этом не знал, и узнать не должен. — Но если к вражеской операции в Питере, если оценивать ее беспристрастно, нет никаких нареканий, — он невесело усмехнулся, — то вот в Киеве они совершили странную небрежность. Оставили столь ценный артефакт без присмотра.

— Вы про рукоять?

— Про рукоять и исполнителя.

— Ну, я как раз не удивлен, — пожал плечами Филипп. — Нападавшие знали, что прикасаться к ней нельзя. Ни в перчатках, ни как-либо еще.

— Вы не совсем внимательно меня слушали, — усмехнулся Клаус, — если исполнитель забирает рукоять с собой, и хранит ее во время уменьшения, то она станет крошечной вместе с ним. И для него она не опасна. Я подозреваю, что раз рукоять бросили как ненужный хлам, то и исполнителя оставили на произвол судьбы. А это, между прочим, ой как небезопасно.

— Опасно оставить лилипута?