Выбор Проклятого

Решив не обращать внимания на эти странности, он осмотрелся. Почему-то поле понравилось Филиппу больше, чем вторая стороны дороги, с высаженными вдоль нее деревьями. К тому же, присмотревшись, он понял, что поле не так пусто, как ему казалось из автобуса. Там, возле самой черты горизонта, виднелась пара домов, и Филипп решил идти к ним. Конечно, местные могли оказаться ни разу не друзьями, но любая встреча с людьми, была лучше такого вот брожения неизвестно где.

Стало совсем светло. Видимо он довольно долго ехал, и утро уступило дорогу дню. На небе ни облачка, солнышко грело, даже припекало. Очень хотелось пить, но кроме пистолета и денег, у него ничего не было.

Филипп пошел по полю. На нем, кроме бурьяна, ничего не росло, земля была твердой как камень. Идти было легко, несмотря на жару, дома постепенно приближались. Сейчас, он бы дорого заплатил за пару глотков воды, но кроме него тут никого не было.

И вот он приблизился к домам. Похоже он попал в заброшенный поселок. Заборы покосились, все заросло бурьяном и травой, но один из домов оставался новым, словно недавно построенным. На окнах ставни, дверь приоткрыта. Но самое главное заключалось в том, что рядом с домом — колодец. Обычный старый колодец, с воротом, и ведром на цепи. Страдающий от жажды Филипп, кинул ведро в черную дыру, услышал желанный плеск.

Утолив жажду, он осмотрелся. Все вроде было спокойно, но какой-то странный звук нарушал молчаливую гармонию этого вымершего поселка. Впрочем, через полминуты, Филипп понял природу этого звука, и поймал себя на мысли, что лучше бы он оставался в неведении. В неведении, в тишине и один, а не с таким вот соседством.

На поле, по которому он шел несколько минут назад, начали формироваться смерчи. И он сразу понял — это те самые смерчи, которые довели Вику, и чуть было не повредили его психику. Он как завороженный смотрел на то, как они появлялись и появлялись. Вот их два, а вот уже пять.

Вернулся страх. Тот самый, испытанный в Фалькаре. Да, сейчас на нем нет детектора, но и жутковатых вихрей чуть больше двух. Надо бежать. Филипп посмотрел на дом. Положа руку на сердце, ему не хотелось заходить внутрь. Очень не хотелось. Но других подходящих убежищ поблизости не наблюдалось. Остальные постройки, издалека казавшиеся домами, на поверку оказались полуразрушенными подсобными помещениями.

Тем временем вихрей стало еще больше. Он не хотел их считать, вообще не собирался смотреть на них, но нет — нет, а кидал взгляд в сторону поля. Стало ясно, тут оставаться больше нельзя, и Филипп поспешил к дому. Что-то знакомое было в этом здании, знакомое и зловещее, но он не смог вспомнить, что именно. Вдруг ему показалось, что надо вспомнить, что это очень важно. Филипп даже остановился, стараясь ухватить ускользающее воспоминание, но в этот самый момент гул за спиной усилился, и немцу показалось, что смертоносные сгустки темной энергии уже прямо за спиной. Не колеблясь более, он толкнул дверь, и та распахнулась с едва слышимым скрипом.

Филипп забежал внутрь, захлопнул за собой дверь. Гул смерчей исчез сразу, словно отрезанный. Он немного постоял, пока глаза привыкли к полумраку. Воздух в доме был затхлый, по всей видимости тут давно никто не жил. Старый стол, два стула, один из которых потерял одну из четырех ножек и теперь печально накренился, словно вот-вот упадет. Свет проникал внутрь сквозь крохотное окошко под потолком. Больше тут ничего не было, лишь две двери, уводящие во внутренние помещения.

Выходить наружу не хотелось. Внутри дом выглядел брошенным. Незваный гость прошелся по прихожей, несколько раз чихнул. И стол, и стулья были покрыты толстым слоем пыли. Тут он заметил еще одну деталь интерьера. Часы, старые, с отломанной часовой стрелкой, на одной из стен. Циферблат также был покрыт пылью настолько, что даже цифры нельзя было разобрать.

— Давно пустует — пробормотал он, и сразу же пожалел об этом. Казалось, его голос нарушил царившее здесь спокойствие. Стул со сломанной ножкой, будто ждал чего-то такого, и завалился на бок, упав с громким стуком. Часы издали скрип, больше похожий на стон, и единственная стрелка неожиданно сдвинулась вниз, сметая пыль с циферблата.

Что-то зловещее было в этом действе, что-то неуловимо опасное. Филипп не мог оторвать взгляд от циферблата. Ему показалось, что под слоем пыли нарисовано человеческое лицо, более того, смутно знакомое лицо, а еще он отметил, что цифры стояли в неправильном порядке. И там, где на нормальных часах должны быть тройка, тут красовалась семерка.

В этот момент дом стал каким-то враждебным, и Филипп решил попытать счастья снаружи. Темные вихри, вдруг, начали пугать его меньше, чем молчаливая прихожая заброшенного дома. Стараясь не шуметь, он подошел к входной двери. Замешкался в нерешительности, а вдруг не откроется? Дернул за ручку. Нет, все отлично, дверь послушно распахнулось, но вместо ожидаемого облегчения, Филипп испытал укол дикого страха. Выхода за дверью больше не было, вместо него, он увидел кирпичную стену.