Выбор судьбы (СИ)

Это ежедневное противоборство полностью уничтожило его защиту, возобладав над разумом, который уже не мог сдерживать желания, ибо они захлестнули мужчину с головой.

— Зря ты не осталась в своей комнате этой ночью, Пташка, — прорычал он с таким зловещим свечением в глазах, что у Сансы кровь застыла в жилах.

В этот момент на нее смотрел не угрюмый и язвительный Пес, с обращением которого она сумела свыкнуться, на нее смотрел незнакомый мужчина, внушавший ей истинный страх. Она хотела встать из-за стола и убежать, укрыться в своей комнате, но, рванувшись вперед, была схвачена. Клиган успел перехватить ее руки с такой быстротой, которой нельзя было ожидать от пьяного вдрызг человека. Санса попятилась назад, но стол, преградивший путь, отрезал ей дорогу к спасению, а мужчина все надвигался на нее, как гора, закрывая своей тенью.

— Что Вы делаете? Мне больно… — пропищала она, но Сандор уже не слышал ее.

Обхватив Сансу за талию, он лишь сильнее прижал ее к себе, сливаясь с ней властным поцелуем. Сердце девушки бешено стучало, но она то и дело повторяла себе, что нужно сохранять самообладание. Любой ценой. Ей казалось, что за тот миг, что длился поцелуй, она прожила целую жизнь. Впервые она оказалась так близко к мужчине и близость эта не была похожа на то, что происходило в рыцарских балладах. Клиган не спрашивал разрешения, чтобы забрать ее невинность, он пользовался своей властью и ничуть не стеснялся этого.

Сопротивление было бесполезно. Осознание того, что все ее попытки вырваться лишь распаляют желание мужчины, ударило ее словно пощечина, но и покориться злой воле она тоже не могла. А что пристало делать леди в подобной ситуации? Кричать? Но кто услышит ее крики, а если и услышит, кто осмелится заступиться за нее, зная, каков был Пес в гневе? Молить богов о милосердии? Но высшие силы давным-давно покинули ее. Во время бунта в Королевской Гавани на ее защиту встал Клиган, по иронии судьбы вставший на место насильников. Сейчас ей не на кого рассчитывать и не к кому взывать о помощи.

Почувствовав, что девушка оставила попытки сопротивления, мужчина усадил ее на стол, касаясь влажными губами ее шеи и плеч, разрывая в клочья тонкий халат. Опустился к груди, желая запечатлеть горячие поцелуи по всему ее телу.

Санса, молчаливо давясь слезами, никак не могла поверить в то, что мужчина может с таким животным пылом желать прикоснуться к женщине. Она никогда не считала Клигана робким, но ни один из тех поцелуев, которые он дарил ей раньше, не шел ни в какое сравнение с тем огнем, который обжигал ее кожу теперь. И если душой она чувствовала себя поруганной, то тело ее нещадно предавало, заставляя втайне желать и одновременно стыдиться этого. У нее не было слов, чтобы описать ощущения, обрушившиеся на нее в этот момент. По телу расползалось приятное тепло, поднимавшееся от низа живота к груди, заставляя трепетать ее бедное сердечко; руки покрывались мурашками при каждом прикосновении мужчины. Раньше она не знала той постыдной тайны, через которую проходят мужчина и женщина, чтобы достичь единения, теперь же ее пугал не Клиган, а сам факт того, что эта навязанная ей близость не внушала желаемого отвращения, а наоборот — становилась все более желанной.

Она почувствовала, как мужчина, задрав юбки, плавно раздвигает ей ноги, со стыдом смотрела на ночное платье, обвисшее клочьями на ее фигуре, но не могла найти в себе силы даже попытаться сопротивляться этому. Разум продолжал бить тревогу, мысли неустанно роились в ее мозгу, пока наконец одна из них не поразила ее, будто удар молнии:

— «Чёрта с два, я Санса Старк, наследница Винтерфелла, во мне течет кровь первых людей, и я не могу подарить свою невинность пьяному солдафону на столе, залитым вином, как какая-то кухарка!»

Девушка начала отчаянно цепляться за стол, сбрасывая с него посуду и прочую утварь, пока ее рука не натолкнулась на толстую свечу, фитиль которой готов был в любой момент утонуть в расплавленном воске. Ухватившись за нее, Санса, что было сил, ударила Клигана. Пес взвыл и отшатнулся от нее, как от огня, вспомнив, наверное, о единственной вещи, внушавшей ему леденящий ужас. Восковые капли мгновенно застыли на лице, скопившись на нетронутой ожогом щеке.

— Ах ты, маленькая… — взревел он, желая наотмашь ударить свою обидчицу.

— Нет, пожалуйста, — взмолилась Санса, выставляя вперед руки, будто это могло ее защитить, — Вы обещали, Вы поклялись, что никогда не обидите меня, — его рука так и застыла в воздухе, — Вы поступаете ничуть не лучше своего брата Григора, неужели в Вас нет ни капли чести?!