Выгодный риск

– Было чудесное утро… Мы сели в саду играть в «Гусика». Играли втроем: я, Матвей и мама… У нее было прекрасное настроение, она шутила, смеялась… Выиграла у нас, хотя на одном ходе попала на поле «смерть» и вынуждена была начинать игру сначала… Но в последующих ходах обогнала меня и Матвея… Она сказала, что хочет искупаться, освежиться… Я просила взять нас с собой, она не разрешила. Уверяла, что вернется очень быстро… Прошел час, ее все не было… А потом ее принесли какие-то чужие люди на простыне – мокрую, волосы спутаны на лице, глаза неподвижные… Принесли нашу маму… Нашу любимую маменьку…

Валерия зажмурилась так, что лицо собралось в гримасу. Сейчас нельзя было ни утешать, ни жалеть. Девушка должна сама пережить боль.

Со дня гибели матери Валерия сильно изменилась. От яркой, веселой, блестящей барышни, на которую заглядывались мужчины на улочках Ниццы, не осталось ничего. Она надела глухое черное платье, собрала волосы в тугой пучок на затылке, перестала пользоваться тушью, румянами, помадой. Лицо обрело серый, нездоровый оттенок. Выплаканные глаза покраснели прожилками. Валерия как будто повзрослела лет на десять.

– Комиссара Лелюша не заинтересовало главное, – продолжила она.

– Что же он упустил?

– Маменька пошла на пляж не для того, чтобы купаться…

Баронесса взяла ее тонкую холодную ручку в свои ладони.

– А для чего же?

– Я уверена: у нее была встреча. Ей должны были сообщить нечто исключительно важное. Быть может, секретное…

– Предполагаете, о чем могла идти речь?

– Она не желала, чтобы об этом знали даже мы. Хотела сохранить в тайне. Но ее убили… Там, на пляже…

– Милая, это слишком серьезное… предположение.

– Никаких предположений, – Валерия улыбнулась. – Я знаю наверняка…

– Неужели? Тогда почему не сообщили полиции?..

– Наш дорогой комиссар Лелюш должен был искать ответ на простой вопрос: кому выгодно?

– Это абсурд… Кому может быть выгодна смерть вашей матери…

– Посмотрите туда.

Баронесса повернула голову, куда указали кивком.

За дальним столиком восседал крупный господин с суровым, если не сказать, мрачным лицом. Дама рядом с ним казалась миниатюрной. К ним подошел худощавый молодой человек, одетый модно и со вкусом, поклонился, ему предложили сесть рядом. Лично господину Алабьеву баронесса не была представлена. Однако знала, кто он и чем занимается в России. Его семейство в Ницце снимало виллу на берегу.

– Простите, милая, я вас не понимаю.

Валерия так резко сжала руку, что баронесса вздрогнула.

– Убийца сидит у всех на виду и радуется жизни.

– Вы обвиняете своего отца?

– Нет, не обвиняю. Он сам себя обвиняет.

– Да что же такое вы говорите?

– Я вам не рассказывала, но мы с Матвеем дети от второго брака… От первого – старший брат Кирилл, вон он, сидит около отца. Знаете, как погибла его мать, первая жена нашего отца?

Предположение баронесса удержала при себе.

– Она утонула в пруду, – продолжила Валерия. – В ясный солнечный день… В дачном пруду… Урядник оформил несчастный случай. А что же наш добрый отец? Он получил страховку по факту смерти жены. Потом женился на нашей маме, она принесла в приданое капитал, на который он развернул дело. И вот у него есть все… Что любопытно: жизнь нашей мамы тоже была застрахована. Угадайте, кто получит страховую премию после ее смерти? Почему об этом не спросил комиссар Лелюш?

Ответ был столь очевиден, что не следовало произносить вслух.

– Ваш отец – богатый человек, – сказала баронесса. – Неужели ради страховки он пойдет на… такое?

– Деньги, – Валерия недобро улыбнулась. – Отец любит деньги. Копит их, бережет. Но главная причина рядом с ним. Симпатичная у нас будет мачеха, не правда ли? Молоденькая. Свежая… Наверное, старше меня года на два… Милая Лидия… Утешает папеньку в горе… Заметили, в каком горе он пребывает?

Баронесса смолчала: ни траура, ни скорби у господина Алабьева заметно не было. Во всяком случае, издалека.

– Как там Гамлет говорит о своей матери: «И сапоги еще не износив», кажется… А папенька похоронил старую жену и спешит жениться на молоденькой… Третьей… Не удивлюсь, если будет четвертая… Прудов и рек, где можно случайно утонуть, предостаточно.

Она говорила спокойно. Слишком спокойно, чтобы этому верить. При этом не разжала пальцы. Баронесса еле терпела боль.

– Милая, вам надо успокоиться. – Она с усилием освободила руку. – И смириться. Ничего не поделать. Постарайтесь простить, если есть за что… Найдите себе достойную партию, выходите замуж, живите своей семьей. И забудьте… Забудьте все…

– Забыть… Смириться… Успокоиться… Я успокоюсь, только когда убийца понесет наказание. – Валерия повернулась и молитвенно сложила ладони. – Дорогая баронесса фон Шталь! У меня никого нет… Мне не от кого ждать помощи… Матвей мал и болен, Кирилл тюфяк и рохля… Помогите мне… Помогите… Вы – моя единственная надежда!

Можно было ожидать чего угодно, но только не подобной просьбы.