Выявление паразмата

Она сделала два слабых касательных выстрела по соскам груди и затрепетала, тяжело задышав. Обернулась, посмотрела затуманенными глазами и продолжила паразитацию, поместив игольник между ног. Выстрел - она вздрогнула. Еще один слабый выстрел, и ее ноги задрожали, а сквозь зубы вырвался приглушенный стон. Непослушными руками красавица перенастроила игольник и произвела туда же более сильный выстрел. Игольник отлетел. Илда судорожно захватила побелевшими от напряжения пальцами материю тахты, вся изогнулась, сладострастно в голос застонала, заметалась по тахте, захватывая руками и ногами подушки, и стоном позвала:

- Не-е-го-он-н... и-иди-и-ж-же-е-е.

И столько было в этом призыве неги, сладострастия и желания, что Негон вновь мгновенно запылал и кинулся в объятия паразматички. Это были всезахватывающие минуты адского пламени страсти, соединения с вулканом любви...

Но если для него она в эти минуты была всем, то он лишь инструментом со своей мелодией в симфонии, выдаваемой оркестром ее организма. И он чувствовал ее отстраненность: она не реагировала на его тело, руки и желания так же чутко, как старался он. Особенно ярко это стало заметно, когда он остыл, а в Илде все еще бродили проклятые паразитные биотоки. Понимание этого сильно попортило Негону впечатление от изумительного часа любви.

Наконец затихла и она. И, обессиленная, выпустила его из объятий. Пока она приходила в себя, Негон успел принять душ, полакомиться тортом и запить его чаем и фантиссой.

Илда вошла в гостиную, красивая и абсолютно нагая, увидела собирающегося Негона и удивилась:

- Ты уходишь? Зачем?

- Дела, - кратко ответил Негон, продолжая одеваться, затем добавил: - Я за тебя спокоен, с тобой остается мой напарник - игольник.

Она не ответила, не стала протестовать, упрашивать, а молча, не слишком ловко стала помогать ему одеваться. Чувствовалось, что она еще не совсем пришла в себя. На прощание поцеловала, сунула в кармашек рубашки свою визитную карточку и попросила:

- Не забывай меня.

"И мой игольник", - добавил за нее про себя Негон. Любовь натуралки ранила гордость и самоуважение чува: он не хотел быть вторым после игольника. И не собирался возвращаться к ней. Выйдя из подъезда дома к парку перед ним, Негон выбросил визитку Илды и навсегда забыл ее. Так он думал.

Глава 6

Вечер заканчивался, на темном небосводе уже сверкали звезды ночной подсветки, в парке зажглась иллюминация. Распахнув куртку, Негон включил дисплей гибкого ликомпа (личного компьютера), вшитого слева внутри на отвороте. До начала командирского времени оставалось два часа ноль пять минут.

Мало! Накопившееся раздражение подымалось волной безадресной злости, которая потом падет вовнутрь недовольством собой, обстоятельствами, происшедшим, происходящим, окружающим. Обычно такое раздражение постепенно рассасывалось, если только кто-нибудь не попадал под горячую руку.

Негон набрал программу ориентации, дисплей тут же послушно высветил его координаты и схему района вокруг, кратчайшие маршруты до остановок трама и трола.

Быстрым решительным шагом Негон двинулся внутрь парка. Там было уже безлюдно. На дорожке, ведущей к центру, он встретил лишь компанию па-цанок, да кто-то топал сзади. А ведь два часа назад, когда они с Илдой проходили парк, здесь пел музыкальный фонтан, шаталось немало народу, в основном женщин, и среди них несколько весьма и весьма интересных.

Выйдя в центр парка, Негон огляделся. Фонтан уже опал и только журчал, на скамьях вокруг сидели и лежали человек пятнадцать. Две девицы - так себе, еще одна, зажавшая парня, - тоже не шик...

Надо было идти к остановке трама. Он сориентировался и пошел в нужном направлении.

Что-то здесь было не так. Раздражение отступало, беспокойство росло...

Сорвались со скамьи и двинулись наперерез два паразматика. Негон ускорил шаг, чтобы успеть обойти их, но те рванулись тоже, выхватывая из-под плащей паразитры. Закричали, приказывая остановиться. Дальше все поехало-полетело быстрее быстрого. Его действия были почти на грани инстинкта, мышцы приводили в движение тело быстрее, чем мысль оформлялась в мозгу, а мозг принимал решение. Исчезло все лишнее, осталась кристально-прозрачная пустота, где плескалась холодная злость.

Картина всего вокруг вдруг стала так ясна, как будто на затылке у Негона появились глаза, и он увидел: удивленные лица девиц; еще три двойки боевиков, вскакивающих со скамеек; подбегающего сзади с уже нацеленным паразитром паразматика, должно быть, шедшего за ним. Осознание увиденного, казалось, приходило быстрее, чем сама картинка проявлялась в мозгу.