Выиграю твою жизнь

Понимаю, что идти к наркоторговцу после случившегося – форменное безумие. Но если моя догадка верна, то владелец клуба «Рай» обязательно заявится к Ветрянскому, который знает мою мать. Вот чёрт. Викторию Вишневскую. Мои карты будут так быстро раскрыты, что я и пикнуть не успею, как меня закатают в бетон. И прямо на моих костях построят высотку. Говорят, мой папочка именно так и поступал с врагами.

По сравнению с «Раем» это место являло собой форменный притон. Даже в пятницу вечером посетителей оказалось не так много. В это время «Рай» светился тысячами огней, пленял дорогими ароматами, вкусной едой, редким алкоголем и красивыми женщинами, охотившимися на мужчин. Это же заведение предназначалось исключительно для утоления жажды после запоя. Алкогольного или наркотического.

Мельком бросила взгляд в сторону бара, но того красавчика не обнаружила. Оставалось надеяться, что хозяин притона на месте. Другие его локации мне неизвестны.

Странно, но на моём пути не встал ни один охранник. Миновав все комнатушки, я дошла до кабинета директора. Без стука отворила дверь.

– Убирайтесь, – махнул рукой Ветрянский, даже не посмотрев на посетителя.

Он развалился на диване, лёжа ко входу спиной и попивая из горла крепкий алкоголь. Может, оно и лучше, что он вдрабадан.

Зашла и прикрыла за собой дверь. Некоторое время постояла, пытаясь продумать дальнейший диалог. Но подозревала, что придётся действовать экспромтом.

– Нужно поговорить, – произношу, слыша, как хрипит от напряжения собственный голос.

Наркоторговец резко поднялся, насколько позволяло алкогольное опьянение, и вперил в меня осоловелый взгляд. Испуганно смотрел, будто подозревая, что следом за мной мог вновь появиться Ямадаев.

Удивилась, рассмотрев в полумраке Ветрянского. Казалось, Шамиль не просто ударил его лицом о стену, а ещё пару раз стесал о шероховатую поверхность кирпичной кладки кожу на всей правой половине. Физиономия мужчины являла собой ужасающее зрелище.

– Я одна, – успокаиваю, подходя чуть ближе. Ступая на полусогнутых ногах, в любой момент готовясь дать дёру.

– Чего тебе надо? – спрашивает, сжимая ладонями виски́ и упираясь локтями в колени. Меня удивляет, что его язык почти не заплетается.

– Подозреваю, что Шамиль Ямадаев вновь захочет с тобой пообщаться, – встаю напротив него, опираясь спиной на стену, – и мне нужно от тебя одно небольшое одолжение.

Слова, слетающие с губ, звучат нагло и дерзко. Будто мне ничего не грозит и здесь я хозяйка положения. К сожалению, чем больше я скажу Ветрянскому, тем хуже сложатся мои дела.

Успокоенная тем, что мужчина пьян, я позволила себе расслабиться. А потому не успела заметить, как он резко поднялся и двинулся на меня. Я поняла, что его худощавость обманчива. Мощи в жилистом теле достаточно. Ветрянский сжал мою шею с такой силой, что свет начал меркнуть перед глазами. От боли и от недостатка кислорода. Как ни цеплялась за его руку, ничего не помогало. Я лишь глотала ртом воздух, который не мог попасть в лёгкие. Захлёбывалась и мысленно прощалась с жизнью.

Ненавижу эту слабость в собственном теле. Какой бы юркой и быстрой я ни была, мужчины всё равно оказываются сильнее. Лишь чудом мне удалось ударить Ветрянского между ног. Мужчина, оглушённый дикой болью, разжал пальцы. А я повалилась на пол, пытаясь дышать.

Стоя на четвереньках, я смотрела глазами, полными слёз, как Ветрянский пятится от меня к дивану и поднимает бутылку. Замахивается ею, разливая по полу алкоголь. Брызги долетают до меня. Моё сознание заторможенно фиксирует страшную картинку.

Боже, он хочет меня убить.

Желание было. А возможности – нет. Координация его всё же подвела, и Ветрянский свалился на пол рядом со мной.

Несколько секунд я никак не могла осознать, миновала ли угроза. Или этот чувак поднимется, как зомби, и продолжит начатое. Сердце тарахтело в груди.

Расслабленное выражение на лице нарика позволило мне выдохнуть. Отбросила бутылку как можно дальше, вздрогнув, когда она ударилась о стену. Из-за кипевшего в крови адреналина не сумела рассчитать силы. Оставалось молиться, чтобы охрана Ветрянского решила, что их шеф не в духе сегодня. И не захочет подняться, чтобы проверить это предположение.

Оседлала нарика, молясь, чтобы мой вес удержал его на месте. Вытащила нож-бабочку и, когда он открыл глаза, распахнула своё орудие. Лезвие расчертило воздух по полукругу. Провела им по его щеке к шее почти в ласковом, интимном жесте.

– Одно движение, и я распорю твою ярёмную вену, как мешок картошки. Поэтому лучше не шевелись. Послушай.

Губы кривит безумная улыбка. Страх, ужас, смятение, растерянность, дерзость и смелость смешались во мне в странную, кипучую смесь.

– Чего тебе нужно, шизанутая? – слушается. Замирает. Хочет жить своей паскудной жизнью.

– Всего лишь поговорить.

– Долг не прощу, даже если ты подстилка Ямадаева. Пусть платит.

Морщусь. Какое глупое предположение.

– Он скоро приедет к тебе, – как можно спокойнее произношу, – обсудить мою личность.