Выйти замуж за немецкого рыцаря

– Смеетесь? Меня бы тут же выслали из страны. Работы нет. Денег нет. А еще сомнительная биография у меня и сына. То, что Антона не посадили, не счастливый случай. Мне пришлось дать следователю взятку. А потом на этого следователя самого завели дело. Видно, не одна я ему взятки носила. Дело изъяли из архива. Началось новое разбирательство. Вы должны меня понять. Я одного сына потеряла. Допустить, чтобы второго посадили, я не могла. А тут такая возможность выпала уехать за границу…

– Анна, вы не давите на жалость. Рассказывайте по существу. Что попросил вас сделать Николай?

– До поры до времени он ни о чем не просил. Хотя нет, попросил жить у сестры до тех пор, пока он не даст разрешения на отъезд.

– И вы жили неделю, другую…

– Одна неделя прошла в торжествах: званые обеды, ужины с родственниками, знакомство с Дюссельдорфом. Вроде бы все нормально было. Потом я стала ловить на себе недовольные взгляды, мол, пора бы и честь знать – загостилась. Николай на косые взгляды не обращал внимания. Он ел, пил, по дому гулял, в саду загорал. Бывало, что садовнику помогал. Антону тоже неплохо здесь было. Он подружился с Борисом. Вместе они по дискотекам ходили, где-то ночами шастали. Иной раз мне казалось, что Борис специально отдаляет от меня сына. Я даже толком не могла с ним поговорить.

– А чего Николай ждал? Может, думал, что Густав и Ирина уедут в свадебное путешествие и оставят дом в вашем распоряжении? – предположила я.

– Может быть, но мне показалось, что он ждал команды.

– Чьей?

– Не знаю. Это лишь мои догадки.

– Хорошо, а что было дальше? Мне кажется, ожидание затянулось.

– Вот именно, затянулось, – поддержала Алину Анна. – Я расслабилась. Ну почему не пожить на всем готовом? Но тут вы приехали. Не дом стал, а общежитие. Густав взял и купил Тамаре Леонидовне, моему сыну и Борису путевки и, кажется, этим своим бескорыстным поступком нарушил планы Николая. Тот занервничал.

– Наверное, потому что массовка разъезжалась, – хмыкнула Алина.

– Возможно. В тот вечер Николай с Борисом крепко поссорился. Я случайно застала их в оранжерее. Они кричали друг на друга… шепотом. Я давно подозревала, что они знают друг друга, а тут все всплыло само собой.

– А о чем они говорили? – уточнила я.

– Слова были трудноразличимы, но, как я поняла, Николай был жутко недоволен отъездом Бориса. А вечером подошел ко мне и сказал, что пора оплачивать долги. Как будто я ему что-то была должна! Мне бы отказаться, но я жутко боялась. Этот Николай – очень скользкий тип, от него можно было ожидать всего, – оправдывалась Анна. – В конце концов, он мог сказать правду: я привезла на свадьбу посторонних людей, по всей видимости, аферистов. Иначе как объяснить, что у них были заготовлены документы с именами родственников Тамары Леонидовны?

Алине порядком надоело выслушивать стенания Анны, и потому она спросила в лоб:

– Он предложил вам украсть картины?

– Нет, о картинах речь не шла. Если бы он мне сказал украсть, я бы отказалась. Клянусь. Я должна была только ударить его по голове, а потом вызвать неотложку.

– Не понимаю зачем?

– Он мне не объяснил, но эту просьбу я согласилась выполнить с пребольшим удовольствием. В тот день я встала, проводила Антона и Тамару Леонидовну, ну и Бориса вместе с ними. Николай меня встретил на середине пути от порога до ворот, там, где искусственный водоем. Это место плохо просматривается из окон, потому что вокруг водоема высажены туи. Николай мне протянул молоток и велел треснуть его так, чтобы потекла кровь, а потом молоток выбросить в пруд.

– А сам почему этого не сделал? – хмыкнула Алина.

– Ударить себя очень сложно. Это какую силу воли надо иметь? После того, как ударю, я должна была вызвать неотложку и сопроводить его в госпиталь вместе с небольшим саквояжем, в котором лежали его личные вещи.

– Господи, как все просто, – воскликнула я. – Николай ограбил Густава, сложил награбленное в саквояж. Анна треснула его по голове, как будто тот встретился с грабителями. Потом она вызвала неотложку и помогла вывезти украденные вещи из дома.

– Украденные вещи? – нахмурилась Анна.

– А что, вы думали, в саквояже? Зубная щетка и полотенце? Полицейские весь дом обыскали, но и подумать не могли, что пострадавший от рук грабителей и есть тот самый грабитель. Подозревали всех, но только не Николая.

– Только учтите, тогда я не знала, что Густава ограбили, – поторопилась заверить нас Анна.

– А ударили вы Николая от души?

– Да. Но я не хотела проламывать ему череп. Что мне за это будет?

– Если найдутся картины и другие ценности, если Николай придет в себя, то, пожалуй, ничего.

– Но я не знаю, где ценности. У меня их нет.

– А саквояж где?

– Ах да, саквояж. Я отвезла его в госпиталь, как велел Николай, положила под кровать.

– Он и сейчас там?